Книга Гарри Поттер и современная магия. Том второй - Аня Творцова

ты всё равно ничего сейчас не сделаешь. Магия исцеления тебе сейчас недоступна, её способен применять твой брат, а он недоступен. Так что уймись.

— Я правильно понимаю, что я теперь вообще не смогу кого-либо вылечить?

— Сейчас так и есть. Обойти проблему можно, но это не сегодня и даже не через неделю, — ответил Гарри, вливая Миюки в рот какую-то жидкость. — Этого должно хватить, чтобы ей стало лучше, ни о какой школе речи вообще не идёт. Постельный режим минимум неделю. Так что звони в школу и бери больничный. — Тацуя тихо кивнул.

— Ты сказал, что проблему можно обойти. Как?

— Для этого тебе нужен брат, вы — магические близнецы, ваша связь имеет очень глубинные корни. В общем, можно создать артефакт, который будет способен заменить самовосстановление либо реконструкцию. Скорее всего, это будет одноразовая вещь. Но повторяю, создать подобный оберег сможет только твой брат. Так что пока его нет с нами, не заморачиваться на эту тему. Я посмотрю, что можно сделать, чтобы поставить Миюки на ноги.

С этими словами Поттер исчез, только комнату ещё раз обдало холодом. Тацуя немного потоптался, а затем подхватил Миюки на руки и перенёс в свою спальню, переодел в пижаму и устроил как можно удобнее. Затем сообщил преподавателю, что Миюки сегодня не будет, а также позвонил в школу и взял отгул по семейным обстоятельствам.

Миюки проснулась только к обеду, голова девушки раскалывалась. Рядом обнаружился брат, и он опять что-то жевал.

— Онии-сама?

— Привет, как ты?

— Голова раскалывается, кажется, я заболела.

— Почему ты мне сразу не сказала, что тебе нехорошо? Устала она, ты чуть не умерла! — Воскликнул Тацуя. — Мне вот интересно, сколько я теперь Поттеру должен? Ведь это он тебя спас, нет, я конечно дебил, ведь предупредили же, что надо обет снять, а я забыл, но ты-то чего молчала?

— Я думала это простая мигрень.

— Ага, как же, это был обет, а точнее то, что твоих сил для меня недостаточно. Того, кто меня удержал бы подобным заклинанием, не существует. У меня слишком большой потенциал. Ты хоть понимаешь, что тебе тяжело было десять процентов меня ограничивать? А теперь их все сто!

— Прости, онии-сама, я клянусь, что больше никогда не буду скрывать от тебя, если мне хоть немножко будет плохо. — Тацуя сгрёб сестру в объятья.

— Живая, и то хлеб, и чтоб больше никогда, ясно?

— Хорошо, — морщась от головной боли, согласилась Миюки, ей было очень грустно видеть брата таким. Он явно очень переживает и, конечно же, во всем винит себя. «Но ведь ты не прав, онии-сама, это я промолчала, что мне нехорошо. Пойми мы раньше, в чем дело, и ничего бы не случилось».

К вечеру позвонила тётя, интересуясь здоровьем Миюки, пришлось Тацуе отвечать, выдумывая историю о простуде.

— Странно, как ты вообще допустил подобное, — строгим голосом вопросила Мая. — Вероятно, учёба препятствует выполнению твоих прямых обязанностей. Ты понесёшь заслуженное наказание.

Ответить Тацуя не успел.

— Нет, Оба-уэ, это полностью моя вина. Я скрыла от онии-самы своё состояние, посчитав, что это несущественно и не стоит того, чтобы он применял свою магию.

— Вот как, в таком случае, это было глупо с твоей стороны, Миюки.

— Я всецело признаю свою оплошность и прошу не наказывать брата за мою глупость. Это только моя ошибка.

— Что ж сегодня я, пожалуй, соглашусь с тобой, но если подобное повторится... — её взгляд не предвещал ничего хорошего. — До свидания, Миюки. — Видеофон погас.

— Миюки, ты зачем встала?

— Ну извини, что я за тебя безпокоюсь и, в конце то концов, я сказала чистую правду. Скажи я тебе за обедом, что у меня голова болит и всё бы обошлось. Так что не ругайся на свою глупую сестрёнку. — Миюки прижала ладонь к виску, и этого вполне хватило, чтобы оказаться на руках заботливого брата и, спустя пять минут, лежать в постели.

С утра выяснилось, что отец позвонил в школу и предупредил о недомогании обоих детей, и что они на больничном в связи с простудой. К вечеру в гости заглянул Поттер и передал несколько хрустальных флаконов.

— По одному перед сном и как проснётся, — пояснил он. — Это по семейному рецепту и должно помочь.

Тацуя поблагодарил сэмпая за заботу и, когда тот ушёл, всё же не удержался от применения магии, чтобы выяснить, что именно за препарат принёс Гарри. Детальное изучение показало, что вещество во флаконе является сильнейшим нейроэмиттером и имеет свойства, в разы превосходящие возможности современной медицины, включая её магическую часть. И учитывая, что у сестры едва не случился обширный инсульт, Тацуя признал, что сэмпай абсолютно прав, и именно такое лекарство и нужно, чтобы восстановить здоровье сестры.

Глава четырнадцатая «Знакомство и магический карамультук»

Неделя пролетела как один день. Как только состояние Миюки улучшилось, Тацуя взял с неё самое честно-пречестное, что у неё постельный режим и занялся изучением своих вновь открытых способностей. Очень быстро стало ясно, что CAD он сжигает весьма успешно, что наглядно демонстрировали три нерабочих Трайдента. Правда, неспособность применять CAD не мешала применять магию, так как CAD ему по факту стал вовсе не нужен, ибо то, насколько изменилось его зрение духов восприятие мира и магической энергии, в частности позволяло без всякого CAD в кратчайшие сроки, до которых Миюки не дорасти никогда, активировать что угодно. И если поначалу обнаружение неспособности к магии восстановления себя любимого Тацую слегка напрягли, то уже к четвергу ему было пофиг, ибо место одной защитной силы заняла другая. Теперь у него была просто непробиваемая зона подавления магии и, по сути, ранить его заклинанием было нереально. Все расчёты показывали, что будь то Всплеск Итидзё или Нифльхейм сестрёнки и даже Прямая боль Куроба — всё побоку, просто силёнок не хватит, чтобы прожать его, Тацуи, энергетический каркас, а именно им на поверку и оказалась зона личного подавления магии. Но вот в школе работу с CAD вынь да положь и это заставляло Тацую нервничать, ведь в понедельник практика.

Утро понедельника было несколько нервозным, Тацуя рассеяно поедал сэндвичи, которые, не смотря на его протесты, приготовила заботливая сестра. Рассеянность была выражена в том, что он, не замечая того, понадкусывал уже все три, что были на тарелке, чем вызвал хихиканье Миюки.