Книга Чудеса деревни Обрядово - Ник Юпитеров

братьев Бобровых при ограблении почты. Я попросил командировать меня в зону, где сидят братья Бобровы, чтобы получить от них письменное показание на Степана Кочуру.

Полковник остановил меня и сказал:

- Капитан, что у вас есть конкретное, какие доказательства против Кочуры?

- Живет не посредствам, собирает команду бойцов, покупает машину и моя интуиция - этого мало спросил я?

- Я вашу интуицию к делу не пришью. У вас есть показание бойцов, соседей, жалобы на его бойцов? В городе появились гастролеры, может быть ваши, но без железных доказательств мы зацепить их не можем. Решаем так: Николаев готовь телефонограмму в зону с поручением провести дознание Бобровых. Капитан, вы готовите план проведения следственных мероприятий в отношении Кочуры. Все свободны.

Начальник утвердил мой план, я выехал домой. Пошел к Бобровым и узнал, что Степаниду Семеновну положили в больницу с инфарктом. Я купил апельсинов и поехал к ней в больницу. Врач не хотел пускать, сказал, что ее только реанимировали и она очень плоха. С разрешения врача я зашел к ней в палату. Она не захотела со мной разговаривать, но стала защищать мальчиков, когда я обвинил их в в болезни матери.

Она говорила, какие они мягкие и отзывчивые на чужие беды, помогали инвалиду Жоре, взяли и лечили собаку Жучку, что их испортила компания друзей Степана Кочуры. Она оживилась, когда узнала, что я еду в зону к детям. Я спросил, что они любят есть, она ответила, что жареную картошку с мясом и бананы. Мне также хотелось узнать, как она называла их в детстве, она сказала: - Мои «пилюлькины».

Я посетил дом Степана Кочуры, когда у него был гость, под предлогом проверки документов, и был удивлен его реакцией. Он боялся, не мог спрятать страх, который его охватил. Я опросил парней, которые с ним дружили, они боялись говорить о нем. В общем, ситуация была пиковая: мое расследование ничего не дало. Пришел ответ с зоны: братья отказались в нецензурной форме сотрудничать с милицией.

Я поехал в город и выбил командировку в зону. Они сидели вальяжно, развалились на стульях, когда я вошел в комнату допроса. Я положил пакет с пищей на стол, сказал, что это передача от мамы. Они послали меня на три точки. Я перешел в атаку:

- Вы взяли чужие деньги, поэтому Судьба лишила вас свободы и денег, но из-за вас она ударила и по вашей маме, она сейчас в больнице.

Наступила пауза, они молчали, не ёрничали. Наконец, один из них Алексей, сказал:

- Мы-то здесь причем?

- Притом, что она ваша мать, родила вас и несет ответственность за это. Удар за ваш поступок был разделен на троих: вас лишили свободы и денег, а мать здоровья.

Молчание было долгим, они смотрели угрюмо сквозь меня, старший Алексей спросил:

- Слушай, мент, ты был у нее, что она сказала?

- Врач разрешил поговорить с ней несколько минут, у нее был инфаркт. Передаю дословно: Передайте моим «пилюлькиным», что я их очень люблю и буду ждать возвращения домой.

После этих слов, плечи их поникли, на глазах появилась мокрота, плотина прорвалась. Алексей растерянно спросил:

-Что теперь делать?

- Есть один способ помочь вашей матери, но он не обычный. – Я замолчал, ожидал реакции.

- Говори же. – воскликнули оба брата.

- Судьба лишает нас здоровья и жизни. Она проявляется через страх. Расскажу на примерах, - я почувствовал их недоумение, - ускорил рассказ. – Я служил в Афганистане и очень боялся идти в атаку, когда преодолел свой страх, то вернулся домой живым и здоровым. У матери украли девочку, она боялась замкнутых помещений, групп людей, спать одна, но, когда преодолела страх, то девочка вернулась.

- Не ври, мент, если украли, не вернут. - Сказал Алексей с ленцой.

Пришла моя очередь доказывать:

- Вы знаете фельдшера Устинова, - они мотнули головой, -у них украли дочку Катю. Она пропала на три недели, объявили во Всесоюзный розыск. Я объяснил, что надо делать, мать преодолела свой страх, и девочка пришла на свое любимое место у речки, правда без памяти.

- Опять врешь, мент, как она могла найти любимое место, если потеряла память? – пытался поймать меня на противоречиях Алексей.

-Судьба решает, как убрать событие, но здесь она потеряла память последних трех недель и не помнит, как оказалась там. Я нашел и привел к родителям. – ответил я братьям, почувствовал их заинтересованность.

Они молчали, я видел их неуверенность и добавил:

- Хотите помочь матери, уберите свой страх, это мой совет. – твердо сказал я.

Они снова замолчали, я почувствовал изменение их эмоций и для укрепления намерения сказал:

- Мама вас любит и верит, что увидит вас.

Лед тронулся, в подтверждение Алексей буркнул:

- Что надо делать, капитан?

- Надо преодолеть страх, - спокойно сказал я.

- Мы ничего не боимся. – воскликнули оба

-Вы боитесь Степана Кочуру, который подставил под удар Судьбы вашу семью, а сам спокойно живет, ищет дураков, которые за него воруют, разве не так? – провоцировал я братьев.

- Не так, он был вместе с нами. – Вырвалось у Алексея.

- Тем более он виноват, что ваша мать в больнице, если бы вы не взяли всю вину на себя, а раскинули на Кочуру и его семью, мать не заболела, понятно?- я сказал главное и ждал ответа.

Замолчали надолго, переваривая информацию, затем переглянулись с братом и Алексей процедил:

- Твоя взяла, мент, мы готовы дать показание против Кочуры, ради матери.

- Я докажу, что вы сделали правильно, приеду и попрошу, чтобы вам разрешили поговорить с матерью по телефону. – твердо пообещал я.

Братья признались под протокол, Степана Кочуру арестовали, во время обыска у него изъяли не только деньги, но и вещи, которые принадлежали гражданам в городе. По совокупности Степан Кочура получил десять лет в колонии строгого режима. Врач удивился быстрому восстановлению Анны Леонидовны и разрешил поговорить с сыновьями. Мне предложили место опера в районном отделе, я вежливо отказался.

Подошло время посетить Москву. Я появился в кабинете утром, на месте руководства не было, на столе стояла «Оптима», компьютера не видно, вопросных листов на столе тоже не присутствовало. Я решил посетить руководство позже и уйти, но внезапно дверь открылась, и вошла молодая женщина в медицинском халате, она прошла к журнальному столику, на