Книга Нелегал (том I) - Павел Николаевич Корнев

спарринг-партнёра опосредованно через защитную структуру. Ну да — перекидывал на неё деструктивные колебания в надежде, что их отголоски дотянутся до потенциала.

И — сработало!

Герасим вдруг коротко ругнулся и мощным выплеском разметал мой вихрь, шумно выдохнул и затряс головой, будто после хорошей такой оплеухи.

— Интересный подход, — заявил он, отдышавшись. — Только интенсивность всё же нужно нарастить. В бою у тебя столько времени не будет.

Я расплылся в довольной улыбке.

— Понадобится — наращу! Не сомневайся даже!

— А теперь, — ухмыльнулся Герасим, — попробуй удерживать потенциал и оперировать входящим потоком!

Я попробовал, результат нисколько не порадовал. Мало того, что не получилось экранировать обычную сверхэнергию от потенциала в противофазе, так меня ещё и ощутимо тряхнуло при этом, будто до оголённого провода дотронулся.

Зараза!

— Не выходит? — участливо поинтересовался мой старший товарищ.

Я поморщился, передёрнул плечами, потряс руками.

— Говорил же, надо для начала идею обмозговать! С кондачка такие дела не делаются!

— Зато теперь у тебя есть некая отправная точка, а не только одни лишь теоретические измышления.

И вот на это мне возразить уже было нечего.

Ну в самом деле — практик я или кто?

Остаток дня занимались отработкой техник маскировки потенциала, заземлением внутренней энергетики и гашением создаваемых ею искажений, а ещё обнаружением других операторов. Точнее — основы всего этого я втолковывал Унтеру, Ивану и Алику, которые уже начали худо-бедно ощущать сверхсилу. Полноценными операторами они пока что считаться не могли, да и едва ли станут таковыми в будущем, но на подобные фокусы оказались вполне способны.

Герасим тоже не сачковал и работал с Глебом, коего в Новинск возвращать не планировалось — в учебном центре ему предстояло пройти интенсивный курс развития сверхспособностей. Сейчас они утрясали какие-то последние детали, ну а я в этом бюрократическом процессе участия не принимал — лежал себе спокойно на панцирной койке, листал служебные методички и вполглаза присматривал за подопечными. Попутно прогонял по организму волны сверхэнергии, заодно концентрировал ту в отбитом боку и тем самым подстёгивал восстановительные процессы, но трещины в ребрах — это не синяки и ушибы, так просто с ними не совладать.

Опыта подобного углублённого самолечения у меня было не так уж и много, приходилось экспериментировать, а много ли сделаешь, когда то и дело отвлекаешься, дабы указать начинающим операторам на ошибки? Да и в методичках кое-какие интересные моменты время от времени попадались — приходилось конспектировать. В итоге утром понедельника рёбра ныли примерно так же, как и за сутки до того. А у меня — курсы!

Три пары теоретической подготовки и практические занятия на полигоне!

Разумеется, ни на какой полигон я не пошёл, ограничился лекциями и семинарами. Не стал даже отчитываться за пропущенные из-за командировки занятия, поскольку в учебном центре сейчас никому не было до меня никакого дела. На территории заметно поубавилось и курсантов, и преподавателей, на этом фоне ещё заметней стали группы иностранных учащихся: худощавых узкоглазых выходцев из северных регионов Джунго, широколицых раскосых джунгар, смуглых и черноволосых уроженцев наших бывших южных провинций, горбоносых обитателей Касизских гор. И всё это — не наёмники, вовсе нет. Отнюдь не кадры для воссоздания туземных дивизий.

На последней паре я пересекся с Матвеем Пахотой, в компании с ним и отправился на автобусную остановку, обустроенную сразу за КПП.

— Чего на полигон не пошёл? — спросил я, легонько толкнув приятеля в бок. — Филонишь?

— У меня справка! — с важным видом объявил громила. — Сотрясение мозга, это тебе не хухры-мухры!

Я не удержался от усмешки.

— На тренировки-то ходишь!

Матвей тяжко вздохнул и нехотя пояснил:

— Малыш пообещал мастеру наябедничать, а у того разговор короткий. Сразу по шее! Ну а здесь — с пониманием. Хоть пару часиков подушку ухом придавлю.

Заснул Матвей сразу же, как только условился с водителем автобуса о незапланированной остановке и разместился на сидении в первом ряду. В нужный момент я растолкал его, после чего задремал уже сам. Да оно и понятно — лёг поздно, встал рано, ещё и укачало…

Что именно вырвало из полудрёмы, так сразу и не скажу. То ли рывок, с которым остановился автобус и лязг распахнувшихся дверей, то ли пронзительный вопль подбежавшего к нам с кипой газет мальчишки:

— Война-а-а!

Наверное, всё же последнее. Я чуть не подпрыгнул спросонья.

Что? Где? Какого чёрта?!

Мы и так воюем, теперь-то что ещё за беда стряслась?!

Нихонцы захотели реванш взять или Султанат вознамерился наши южные рубежи на прочность проверить? Только бы не айлийский монарх принял решение к интервенции подключиться, только бы не это…

Немудрено, что все газеты оказались моментально раскуплены, пусть даже студенты преимущественно брали один номер на несколько человек, а потом толпились, пихались и заглядывали друг другу через плечо. Я скупердяйничать не стал, заплатил за ещё тёплый выпуск «Февральского марша», сильно пахший типографской краской, пробежался взглядом по заголовку передовицы и с облегчением перевёл дух. В кои-то веки новости скорее порадовали, нежели заставили хмуриться и в бессильной злобе стискивать кулаки.

Распродавший все газеты пацан где-то раздобыл новую стопку и зашагал по улице, надрываясь в крике:

— Война-а-а! Нацисты против шовинистов! Оксон против Срединского воеводства! Панам дали пинка под зад! Война-а-а! Большие манёвры айлийского военного флота!

Насколько удалось понять из передовицы, Оксон вторгся в Средин и по непроверенным сведениям в первый же день боевых действий оккупировал большую часть Поморского воеводства, сходу отрезав своего восточного соседа от побережья. Особых подробностей в статье не приводилось, но не приходилось сомневаться, что в любом случае натиск на наши западные рубежи пойдёт на убыль.

А значит, мы выстояли! Ура!

Я свернул газету и поспешил к проходной. На площади у главного корпуса шёл стихийный митинг, тут и там маячили бойцы комендатуры, подогнали даже броневик. Направлявшихся туда студентов перехватывали и мягко увещевали не нарушать общественный порядок, но никого не задерживали — если человек, продолжал упорствовать, его беспрепятственно пропускали дальше.

А ещё почудилось едва уловимое внимание. Я ощутил его, когда уже шагал через сквер. Мог бы даже попытаться отследить источник, но не счёл нужным. Ясно и понятно, что без спецов аналитического дивизиона здесь не обошлось, а раз так, кто и зачем просвечивает собравшихся, меня совершенно не касалось.

— Ура! — понеслось с площади. — Ура! Ура! Ура!

Кто-то даже взялся размахивать оксонским флагом, но полотнище мелькнуло и почти сразу пропало. И как-то разом