Книга Патологоанатом. Истории из морга - Карла Валентайн

в мозгу ничего необычного. Это было типично для таких случаев высокого риска, как тот, с которым мы сейчас имели дело. Эта женщина была внутривенной наркоманкой, а так как для инъекций она пользовался иглами, то существовала высокая вероятность заражения ВИЧ. Было подозрение, что больная умерла от передозировки наркотика, но мы могли это лишь подозревать до получения ответа «из токсикологии». Поэтому я знала, что сейчас скажет профессор и заранее приготовила шприц.

– Карла, нам понадобится стекловидное тело, – подтвердил мое предчувствие Сен-Клер, снимая латексные перчатки и бросая их в таз. Потом он сел за стол и принялся писать протокол исследования.

Многие техники ненавидят процедуру взятия образца стекловидного тела глаза, но я очень люблю эту процедуру, которая требует большой точности действий. С шприцем в руке я обошла стол, чтобы встать лицом к лицу трупа. Глядя в сморщенное лицо этой мертвой женщины, я была поражены нашим сходством; тот же стоический фасад, искаженный слезами по возвращении домой, когда вдруг осознаешь, что потеряла в жизни не одну, а две важных вещи.

Я отогнала непрошенные мысли и откинула лоскут кожи с лица умершей, чтобы получить доступ к глазам. Раскрыв веки пальцами свободной руки, я ввела иглу в боковой отдел глаза через склеру (белок глаза). Я ввела иглу горизонтально и могла видеть ее продвижение в полости глаза через прозрачный хрусталик. Было видно, как игла скользнула в зрачке. Я потянула за поршень и набрала около двух миллилитров прозрачной желеобразной жидкости, которую называют стекловидным телом. Это одна из жидких тканей глаза, помимо водянистой влаги, которая является более текучей и менее вязкой. Водянистая влага постоянно обновляется, а стекловидное тело остается неизменным, и поэтому, если в него попадают чужеродные вещества или предметы, то они остаются там до тех пор, пока их не извлекут оттуда вручную. Именно поэтому стекловидное тело является ценным субстратом токсикологического исследования. Кроме того, стекловидное тело сопротивляется разложению сильнее, чем другие ткани тела, а кроме того, стекловидное тело можно исследовать даже после бальзамирования трупа. Взяв другой шприц, я повторила процедуру на другой стороне. Теперь стекловидное тело, вместе с пробами крови и мочи можно было отправлять в токсикологическую лабораторию. Только после анализа станет ясно, был ли организм умершей пропитан каким-то неизвестным пока ядом.

Я все знала о ядах, когда изучала в университете токсикологию. Ядом может стать все, что угодно, даже вода; все зависит от дозы. Парацельс писал об этом в шестнадцатом веке, и его писания были сконцентрированы в единственную латинскую фразу: sola dosis facit venenum, что в переводе означает: только доза делает вещество ядом. Тем не менее, когда мы думаем о ядах, то сразу думаем о классических наркотиках или вспоминаем мрачные истории Агаты Кристи с отравлениями всякими экзотическими веществами, наподобие стрихнина, мышьяка или цианистого калия. Мы думаем о беспощадных порошках и жидкостях, которые неотвратимо причиняют смерть жертве.

Я и сама была отравлена.

Каждый вечер мне приходилось выслушивать гневные речи законной супруги Себастьяна, которая выкладывала мне секреты о муже через голосовую почту, потому что трубку в ответ на ее звонки я не брала. Я не хотела ее слушать, но не могла устоять – это было какое-то болезненное пристрастие, своего рода, наркомания. Она с пылом рассказывала о совместных поездках на семейные торжества, что объясняло его исчезновения на несколько дней, о том, как они ходили в театр в день моего рождения, и я поняла, почему он не позвонил мне после операции. Билеты в театр он купил для нас, но узнав, что я в больнице, он решил сводить в театр жену! Она говорила, как сильно он ее любит – он даже подарил ей ожерелье от Тиффани. Она не знала, что точно такое же ожерелье он подарил и мне. Из-за всего этого я чувствовала себя больной. Ее слова вливались через уши в мой мозг, как черные грибы, мицелий которых выедал нежную розовую ткань моего бедного мозга. У меня не было сил этому сопротивляться.

Я приходила в морг, работала, а потом выходила на обеденный перерыв. Но я не ела, а шла в часовню. В госпитальную часовню я проскальзывала, как бледный призрак, и ложилась на скамью, где и лежала весь перерыв. Я приходила туда за успокоением, и я его получала. Однажды ирландский священник Патрик, с которым я встречалась на похоронах детей из католических семей, обратил внимание, что я не сижу на скамье, а лежу, прижимая ко лбу четки. Он, естественно, решил, что со мной что-то не так.

– У вас все хорошо? – участливо спросил он. – Я понимаю, что это глупый вопрос.

Патрик мне нравился. Это был больничный капеллан, носивший кожаную куртку и ездивший на мотоцикле. Он нравился мне, насколько может нравится церковнослужитель.

Я ответила вопросом на вопрос: «Вам никогда не приходилось быть в близости с человеком, который натворил столько грязных вещей, что они запачкали и вас? Не возникало ли у вас ощущения, что вам никогда не удастся отмыться и очиститься?»

Не думаю, что он был готов к такому вопросу, но он подумал и ответил: «С божьей помощью вы всегда сможете очиститься. Само присутствие Его милости может очистить вас».

Я немного подумала, а потом, не говоря ни слова, положила четки в карман форменной куртки и пошла в морг.

С этого вечера у меня появилась новая навязчивость: я до бесконечности мылась в ванне. Мне казалось, что я никогда больше не смогу чувствовать себя чистой.

Ирония заключалась в том, что я всю свою сознательную жизнь провела в тесном контакте с мертвецами и знала, что во многих культурах господствовало «табу на мертвецов». Те, кто прикасался к мертвым, считались, в той или иной степени, «нечистыми». Обсуждая этот феномен, Зигмунд Фрейд писал, что этот обычай существует из-за «страха присутствия или возвращения призрака мертвеца», но частные случаи такого табу существовали и задолго до Фрейда. В стихе 11 19 главы книги Чисел сказано: «Кто прикоснется к мертвому телу какого-либо человека, нечист будет семь дней», а в стихе 13 сказано: «Всякий, прикоснувшийся к мертвому телу какого-либо человека умершего и не очистивший себя, осквернит жилище Господа». Аггей, в главе 2, стихе 13, уточняет: «… а если прикоснется ко всему этому (хлебу, вину или елею) кто-либо осквернившийся от прикосновения к мертвецу: сделается ли это нечистым? И отвечали священники и сказали: будет нечистым».

Проблемы возникают не только при физическом прикосновении: в таких племенах, как туареги в Северной Африке, так боялись возвращения мертвых, что снимались