Книга Вера, мышонок и другие - Родион Михайлов

сходить к папе и…», — примерно на этом месте Вера уснула.

Жизнеописание Мигеля

Краткое жизнеописание серенькой крысы Аспарагуса, известной также как мышонок Мигель, записанное с его слов существом, пожелавшим остаться инкогнито.

Родился я на берегах полноводной реки, в величественных подземных чертогах, называемых Канализация Санта-Эсмеральды.

Моя матушка Морковка и мой батюшка Брокколи меня сильно любили (чтобы избежать двусмысленности, я сразу скажу, что наши имена связаны с теми вещами, которые поддерживают нашу жизнь). У меня было два брата — Хлебец и Сухарик, а также две сестры — Водичка и Семечка. Жили мы все дружно, играли вместе с братьями, сёстрами и с другими крысами возле нашей реки Бурчалки. Полное её название — Бурчалка-Матушка, но мы называли её по-простому. Мне с моими братьями да ещё с Чесночком и Яблочком нравилось, заметив какую-нибудь интересную штуку на воде, прыгнуть за ней и принести для исследования на берег. Или ещё лучше, это если удастся запрыгнуть с берега на этот предмет и, проплыв на нём сколько-то, спрыгнуть на другой берег. Затягивать эту забаву было нельзя, ибо река наша, далее протекая сквозь решётку, падала куда-то вниз, и бывали такие случаи, когда кто-нибудь не успевал и исчезал внизу. Правда, при моей жизни таких происшествий не было. Возможно потому, что мы были осторожны, зная, как ругаются из-за необдуманного риска молодняка наш предводитель Кар-Тофель и его супруга Йог-Урт. Их имена произносятся именно так для того, чтобы подчеркнуть их место в нашем обществе и не спутать с обычными Картофелем и Йогуртом.

Говорят, что упавшие вниз не пропадали совсем, были и те, кто возвращался. Они рассказывали, что там внизу ничего страшного нет — всё то же самое, что и здесь. Но вот найти дорогу обратно очень непросто, и можно считать чудом, что некоторые её находили после длительных поисков, и им ещё повезло, что они не загнулись от голода. А если говорить о невернувшихся, то, конечно, их родственники и прочие члены общества были опечалены, ведь мы все — одна большая семья, но, по крайней мере, все знали, что пропавшие, скорее всего, живы, однако не смогли найти дорогу назад и были вынуждены подняться в мир огров, ведь снизу есть прямой путь наверх. У нас тоже есть такой путь, даже два, но с тем, что идёт с того нижнего низа, эти два никак не связаны.

Возможно, читатель будет удивлён этим странным словом «огр». Для ясности я вкратце и в меру своего понимания изложу воззрения сереньких крыс на устройство мира.

Главная часть мира — здесь, под землёй. Тут всё зародилось и уж отсюда разошлось по поверхности. Само зарождение жизни, видимо, произошло далеко-далеко внизу — в центре мироздания, и оттуда, по каналам жизни постепенно проникло наверх. Больших подробностей я не знаю, об этом нужно говорить с Сырком Сливочным — это наш учёный муж, и он же самый старый из сереньких. Сырок прославился в незапамятные времена счётом чисел до 121001. Когда-то серенькие ошибочно думали, что количество чисел ограничено. О том, каким числом, много спорили, но в целом предполагалось, что если дойти в счёте до предела, откроется истина. Можно сказать, так и получилось. Здесь я должен пояснить, как происходит счёт. Проходящий это испытание (а его проходят по желанию) начинает считать с единицы и после произнесения каждого числа он должен топнуть лапой. Я прошёл испытание до 5001, и у меня чуть не отвалились обе лапы, а Сырок Сливочный досчитал до безумных 121001! После этого у него распухли лапы и помутился рассудок. Он не вставал с лежанки более месяца! Зато когда встал, произнёс: «Каким же я был дураком, что пытался сосчитать числа, ведь их бесконечное множество! Надо перепроверить всё, что навыдумывали наши глупые предки». Говорят, что супруга вождя Йог-Урт вздрогнула при этих словах, прошептав следующее: «Он явился, чтобы смутить наш покой!»

Сырок нас учил, что в мире есть только две большие группы живых существ — это крысы и насекомые. Есть много разновидностей крыс, но Серенькие Крысы — это изначальная форма, от которой потом отделились: летающие крысы, огромные крысы, крысы-отступники (это в основном коты) и плавающие крысы (имеется в виду живущие под водой). Но насекомые — это совсем другие существа, мы с ними появились параллельно, а почему так, мне не ведомо (это говорил Сырок Сливочный). А уж если что не ведомо ему, то уж и никому другому из сереньких. Ещё он говорил, что все эти отличные от нас разновидности крыс, только отделившись от сереньких, стали изменяться, живя в других условиях и с другим кормом, и лишь много позднее стали такими, какие они сейчас. Также он каждый раз подчёркивал, что несмотря на внешние различия многочисленных видов крыс, все мы братья, поскольку происходим из общего начала, и даже насекомые, и те, вероятно, связаны с нами, просто мы не знаем как, ибо их отделение от нас могло произойти во времена, покрытые мраком неизвестности. Добавлю от себя, что эти метаморфозы называются танцем изменчивости, и, как я позже узнал, огры называют подобные свои взгляды эволюцией, а я иногда, для разнообразия, называю танец изменчивости — крысолюцией.

Далее Сырок Сливочный рассказал, что известно два вида танца изменчивости: прямой танец и кривой или, как я, бывает, называю, прямая крысолюция и кривая. Прямая — это у нас. Мы не меняемся внешне, но со временем мы слышим всё больше и больше голосов других живых существ прямо из воздуха. Например, мы понимаем, о чём говорят мухи, вернее, понимаем их намерения (они всегда хотят сладкого). Мы можем слушать огрское радио без приёмников — оттуда и огрскую речь знаем. Вдобавок мы набираемся в ней опыта после вылазок на поверхность. Но туда лучше не ходить лишний раз!

Мы, Серенькие Крысы, живём всех дольше, даже дольше, чем огры. Наш год равняется ихнему, а Сырок Сливочный всё бодр в свои 162 года.

Что касается отступников, то предки тех из них, которые сейчас стали котами, были когда-то изгнаны за нарушения, но изгнаны на время — потому что мы добрые! Их изгоняли в воспитательных целях, для того, чтобы они одумались и вернулись к нам через назначенный срок, и этот срок не бывал очень большим. Такая мера как изгнание, применялась лишь в последнюю очередь к крысе, которая становилась опасной для общества. Но, к сожалению, не все возвращались, а те, кто ушёл — одичали, затаив на нас