Книга Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся - Карл Сафина

порядок вещей считался незыблемым на протяжении тысячелетий.

Положение стало меняться только с появлением современной науки, основы которой начали зарождаться в конце XVIII – середине XIX века. Астрономы, вооружившись телескопами, обнаружили свидетельства глубокой древности происходящих во вселенной процессов. Геология продемонстрировала, что Земля и жизнь на ней в прошлом сильно отличались от тех, какими мы знаем их в наше время. Изучение эволюции показало, что в природе живые организмы изменяются примерно тем же способом, каким возникают новые сорта и породы, выводимые земледельцами и животноводами. Все эти революционные пути познания окружающего мира привели нас к совершенно иным выводам, которые полностью изменили наше восприятие того, кто мы есть и где находимся. Стало очевидно, что и до нас была длительная история, что мы – вовсе не центр мироздания и не вершина творения. Стоит ли говорить, что открытия ужаснули человечество и многие люди до сих пор напуганы.

Из этого возникают две существенные проблемы. Одна из них заключается в том, что большинство людей, особенно носителей западной культуры, усвоили понятие «лестницы природы» на бессознательном уровне, впитав ее вместе с нашими традициями, нашей историей и заложенным в саму нашу культуру неуважением к миру. Многие так и продолжают считать, что мы – вершина, совершенство, высшая цель и достижение вселенной. Соответственно, они полагают, что остальной мир создан для нас, и мы можем распоряжаться им по собственному желанию в полной безнаказанности, не неся за свои действия никакой ответственности. И вторая проблема: мы привыкли думать, что чем больше другие существа похожи на нас, тем они лучше. Нам чрезвычайно нелегко признать, что когнитивные способности ворона, попугая или дельфина, не говоря уже (хотя и стоило бы) об осьминогах и некоторых рыбах, ничуть не уступают таковым большинства приматов. Мы забываем о том, что все живое на Земле проделало не меньший эволюционный путь, чем мы сами. А многие существа – гораздо более долгий.

Именно наше отравленное идеей «лестницы природы» подсознание заставляет нас «изумляться», когда мы видим, что слоны спасают своих детенышей, а волки применяют хитроумную охотничью стратегию, хотя и те и другие умели делать это задолго до того, как люди вообще появились на свет. Мы просто не замечали их способностей. Причина нашего удивления – в нашем невежестве, в нашем самовольном отдалении от других существ, в наших страхах за собственную безопасность и в необходимости чувствовать себя самыми лучшими, совершенными созданиями в мире. Когда не так давно ученые показали, что рыбки, известные как губаны-чистильщики, способны узнавать самих себя в зеркале, – что давно уже считается доказательством самосознания и отличительной способностью только самой высокоразвитой «элиты» в мире животных, – редакторы научного журнала отказались публиковать это исследование, пока его авторы публично не подвергнут сомнению достоверность зеркального теста как такового[123]. Казалось бы, что такого угрожающего может быть в рыбке, способной осознавать саму себя? Однако признание того, что рыбы обладают хотя бы зачаточным интеллектом, для некоторых людей оказалось непереносимым.

Попугаи же имели возможность совершенствоваться на протяжении 62 миллионов лет[124]. Это вполне сопоставимо с длительностью эволюции человекообразных обезьян, которые вполне сформировались всего 40 миллионов лет назад[125]. А ведь нам свойственно думать, что сто лет или тысяча – уже довольно долгий промежуток времени. Эти же существа возникли давным-давно и с тех пор развивались, неустанно совершенствуясь на протяжении периода, огромность которого человеческий разум даже не в состоянии толком охватить и постигнуть. Мы все прошли долгий и извилистый путь. И вот теперь мы здесь, все вместе.

Иглесита, еще одна представительница красных ара, населяющих Тамбопату, выглядит необычно маленькой по сравнению с сородичами. Будучи птенцом, она едва не погибла и несколько дней оставалась очень слабой. В полевых дневниках станции есть такая запись о ней: «Надеюсь, Иглесита сможет пережить эту ночь». Ее особенность в том, что она подпускает к себе лишь определенных людей. Как правило, она посещает исследовательский центр только в сезон размножения, примерно с ноября по март, но с одним примечательным исключением. Габи рассказала мне: «У нас тут работала волонтером одна женщина, Сандра. Приезжала к нам четыре раза. Три из них приходились на май, когда попугаи не размножаются, и Иглесита всегда появлялась. Каким-то образом она знала, когда Сандра здесь, и каждый раз обязательно прилетала. В последний раз Сандра появилась после трехлетнего перерыва. Все тогда шутили: „Ну, теперь ждем Иглеситу!“ И она действительно прилетела!»

Столкнувшись с неприятностями, «чикос» являются за помощью сюда, к себе домой. Когда одну самку жестоко покусали пчелы, она прилетела к гостинице и сидела на балках. Когда другая, по имени Авесита, подхватила серьезную кишечную инфекцию, она, как вспоминает Габи, «явилась сюда совсем ослабевшая – едва ли не пешком приковыляла. Выглядела просто ужасно. Тогда она целых десять дней провела в доме». К счастью, она поправилась. И, по словам Дона, «случившееся лишний раз подтверждает, что, по их представлениям, это надежное место, где стоит искать спасения, когда дела идут совсем плохо».

Попугаи способны помнить события прошлого, а также думать наперед и предвидеть поведение других, а еще создавать новые орудия для решения тех или иных задач. Все это несомненные признаки разумной деятельности, «которые еще до недавнего времени считались присущими только человеку», как отметила группа исследователей из Кембриджского университета[126]. Но это не попугаи изменились. Это мы как будто вдруг очнулись после долгого космического путешествия и теперь присматриваемся к интересной новой планете. То, что ученые называли «критериями человеческого разума» до того, как им стало известно об умственных способностях обезьян – умении изготавливать орудия и применять социальные стратегии, оказалось также и критериями разума попугаев и птиц из семейства врановых (ворон, воронов, соек, грачей и галок)[127].

В мастерстве изготовления и применения орудий некоторые птицы могут заткнуть за пояс даже высших приматов. Новокаледонские ворóны изготавливают крючкообразные инструменты, на что не способны даже шимпанзе[128]. И еще они мастерят зазубренные орудия из листьев пандануса: толстый конец вороны держат в клюве, а тонким весьма эффективно извлекают из щелей насекомых. Подобных примеров в природе известно немного, учитывая, что изготовление каждого орудия требует нескольких этапов обработки. Оперившиеся птенцы новокаледонских ворон держатся с родителями около двух лет, внимательно наблюдая за действиями взрослых и тем самым осваивая изготовление орудий. Вороны, обитающие в разных районах Новой Каледонии, мастерят свои орудия немного по-разному, и это означает, что птицы распространяют умение путем культурной передачи, которая, как показали исследования, является «мультитрадиционной»[129]. Ученые также отметили, что при выполнении заданий, разработанных специально для оценки прогностических способностей воронов, «при решении