Книга Динозавры против млекопитающих. История соперничества, которая не закончилась до сих пор - Юрий Александрович Угольников

Для летучих мышей создание наземных или водных видов

оказалось намного более затруднительным, чем для птиц. Кстати, сильное охлаждение при наличии перепонки возможно и без всякого

взаимодействия с водой – рукокрылым так и не удалось, в отличие от

птиц, заселить субарктические территории, да и в умеренных широтах

они активны лишь в теплое время года. Впрочем, подводит их и то, что

продолжительность дня в умеренных и субарктических широтах в

теплое время года гораздо больше, а значит, в это время рукокрылым

очень сложно избежать конкуренции с птицами.

Парадоксальная ситуация, связанная, с одной стороны, с потерями

влаги, а с другой – с теплопотерями, заставляет современных

рукокрылых быть активными в ночное – более прохладное время, когда они защищены от солнечных лучей, испаряющих с их крыльев

влагу, и могут играть с птицами на равных (даже превосходить

пернатых конкурентов). При этом та же кожистая мембрана делает для

них активность в холодном климате или в холодные сезоны

невозможной.

Среди птерозавров также имелись виды, ведшие именно ночной

образ жизни. Видимо, ночным животным был вышеназванный

птеродаустро, во всяком случае, глаза его, насколько можно сегодня

судить, были приспособлены к тому, чтобы смотреть на ночной мир.

Не думаю, однако, что они как-то страдали от дневного света: птерозавры, как я писал, отличались отменной пушистостью, и их

мембраны тоже, скорее всего, были хорошо защищены от испарения и

перегрева (у тех видов, для которых это было актуально). Дело, мне

кажется, вот еще в чем: вода – среда намного более вязкая в сравнении

с воздухом, а мембраны крыльев далеко не так жестки, как имеющие

жесткий стержень перья птиц, при попытках освоения жизни в воде

они бы просто чаще повреждались. Это не отменяет того, что и

сегодня некоторые рукокрылые вполне себе могут плавать на своем

непрофессиональном уровне: одно дело проплыть несколько метров

или даже стартовать с водной поверхности, и совсем другое – пытаться

гнаться в воде за добычей.

О парусниках мезозоя и проблемах пола

У птерозавров, впрочем, перед птицами могло быть одно

преимущество в освоении роли мореплавателей. У поздних

птерозавров на голове часто встречаются огромные гребни и выросты

оригинальной наружности. Одни из наиболее причудливых – у

тапейяриды ( Tapejaridae) и никтозавров ( Nyctosaurus gracilis).

Оговорюсь – что касается никтозавров, точно не известно, что именно

было у них на голове, но, возможно, между ветвями их грандиозного

«рога» могла располагаться кожистая мембрана. И насчет тапейяр, и

насчет никтозавров высказывались предположения разной степени

научности о возможности использования ими своих гребней в качестве

паруса[111]. Вот такие живые яхты и рассекали, по этой мысли, океаны

в мезозое. Более того, создаваемая гипотетическим парусом

никтозавра тяга могла быть достаточной, чтобы помочь ему взлететь и

поддерживать его в воздухе.

Робот, созданный по подобию современного альбатроса (с

добавлением паруса), показал, что в принципе эта схема – сочетание

крыльев и динамического парения и паруса – может работать[112].

Причем создатели робота не ставили перед собой задачи проверить, как именно могли передвигаться древние птерозавры. Они

экспериментировали именно с конструкцией современного альбатроса.

Так что результат можно считать независимой проверкой гипотезы.

Конечно, «парусного альбатроса» испытывали при умеренно ветреной

погоде: при сильных порывах ветра гребень-парус мог не столько

помогать, сколько мешать, но если уж такая штука имелась на голове, грех ее было не использовать. Все-таки при всей их успешности

тапейяриды и никтозавры были больше исключениями, чем правилом, скорее всего, проблем их «головные уборы» создавали все-таки не

меньше, чем давали преимуществ. Сегодня мы не встречаем подобного

ни у одной группы животных, но это, как я неоднократно говорил, не

аргумент. Если чего-то не существует сегодня, это не значит, что

такого в принципе не могло быть. Разумеется, выросты на голове

могли быть и чем-то наподобие «рекламной вывески»: проявлением

полового

диморфизма,

украшением,

предназначенным

для

привлечения представителей противоположного пола. Для тапейяр

установлено, что у представителей одного пола внушительные

головные украшения могли и отсутствовать (если разница не была

обусловлена возрастными или популяционными изменениями). Но

опять же это не исключает его практического применения.

Половой отбор может вести не только к образованию чего-то

ненужного, но и к исчезновению чего-то умеренно