Книга О гоблинах и золоте - Эмма Хэмм

освободить трон, я вызвалась добровольцем.

— Ааа.

Но картинка всё ещё не складывалась. Непонятна роль Короля Гоблинов во всём этом.

У каждого из дворов и так есть свой правитель. Фрейя видела, как преданы жители каждого двора своему собственному правителю, так что оставалось совершенно непонятно, зачем нужен мистический король, который… делал что?

Она почесала шею, вздохнула и продолжила идти дальше, качая головой.

— Вся эта система с дворами такая странная. Я привыкла к многоступенчатой монархии, в которой крестьяне сами по себе, а право голоса имеют только люди, наделённые властью.

— Здесь то же самое.

— Нет, это не так, — Фрейя остановилась перед очередным портретом и посмотрела на мужчину.

У него была голова сипухи. Его руки с изогнутыми когтями держали прозрачную сферу, в которой парила одинокая веточка лаванды. Синий бархатный костюм ему очень шёл и да, мужчина был невозможно красив, даже будучи гоблином.

С каких пор она считает их красивыми? Очевидно, с недавних, но всё же…

— Король Гоблинов сказал, что магия может изменить человека, — прошептала она. — Это правда?

В коридоре повисла звенящая тишина. Она разъедала рассудок Фрейи, пока девушка не почувствовала бабочек в своём животе, которые вспорхнули к голове и лопнули как мыльные пузырьки перед глазами.

Она даже слышать не хотела о том, что её сестра, возможно, стала одной из них. Но так, наверное, думать было неправильно. Её сестра — не гоблин. Даже если магия её изменит, она всё равно останется сестрой Фрейи.

Если бы только Фрейя могла смириться с тем, что у всякой магии есть цена.

Осенняя Воровка кивнула.

— Да, конечно. Магия изменяет всё, к чему прикасается, и я уверена, что твоя сестра столкнулась с тем же, что и ты.

— Ой, нет, я спрашивала про сестру. В том сне, о котором я рассказывала Вам, я видела, как у неё вырос хвост, — Фрейя широко раскинула руки. — Как видите, я сама не изменилась.

Красота платья осталась в прошлом. Восхитительная лазурная ткань была покрыта грязью, края немного обтрепались. Один край юбки в какой-то момент зацепился за ветку, а Фрейя этого не заметила, в итоге ткань порвалась и теперь держалась на ниточке. Не говоря уже о следах, оставленных грязными ладошками детей-гоблинов, пока она разнимала их у стола.

Жалко. Она чувствовала себя такой красивой в этом платье.

— Но ты изменилась, — ответила Осенняя Воровка. — Разве нет?

— Нет, — Фрейя развернулась, приподняв руки. — Я всё ещё обычная смертная.

— Не так. Твоя сестра изменилась физически, потому что хотела этого. Эстер никогда не была довольна своей внешностью. Смертный облик не подходит твоей сестре, и это абсолютно нормально, — тёмные глаза распахнулись, становясь тёмно-зелёными от испытываемых Воровкой эмоций. — Но ты? Ты не была счастлива в мире смертных, но в твоём разуме стоят блоки, точно та ледяная стена, удерживающая Короля Гоблинов.

— Нет, — снова прошептала Фрейя, отступая назад под пристальным взглядом Воровки. — Вы ошибаетесь. Я радовалась жизни, потому что в ней было всё, чего я хотела. Простая жизнь на опушке леса, вдали от людей.

— Ты хотела намного больше, — Воровка наступала на неё, одним лишь прожигающим взглядом вынуждая Фрейю пятиться назад по коридору. — Ты хотела увидеть мир. Ты хотела познать магию. Но все эти годы тебя учили ненависти, что отвернуло тебя от нас. Ненависти к гоблинам. Страху перед силой. Тревоге при звуках колокольчиков, возникавшей не потому, что мы опасны, а из-за того, что они звали тебя.

Её возражения застряли в горле. Фрейя всё ещё мотала головой, отрицая услышанное, но не могла сказать ни слова в свою защиту.

Осенняя Воровка вытянула мохнатый указательный палец.

— Портреты в этом коридоре говорят только правду. Взгляни на всех этих Королей Гоблинов, Фрейя, и увидишь, что ты ищешь на самом деле.

Она посмотрела на портрет, у которого они остановились, и вздрогнула, потому что на нём был изображён хорошо знакомый ей Король Гоблинов. Он смотрел на неё с кривой ухмылкой. Он был настолько реалистичным, что, казалось, вот-вот сойдёт с полотна. Фрейя узнала его мерцающую лунную кожу и звёздные глаза. В его взгляде было такое могущество, что у художника, должно быть, ушло несколько часов, чтобы довести каждую деталь этих глаз до совершенства.

И тут она увидела кое-что, что не вписывалось в картину. Нахмурившись, она подошла ближе и поняла, что там есть ещё один портрет. Прямо за ним была картина — такая же, как та, на которую она сейчас смотрела.

Что там было на первом портрете? Металлическая шкатулка, серебряная, узорчатая.

Фрейя вновь потянулась к карману и коснулась флакона, который тоже был уже не в лучшем состоянии и, возможно, когда-то был не таким маленьким.

На втором портрете она разглядела стеклянную сферу со стебельком внутри. Передвинув пальцы, она нащупала зелье с плавающей внутри лавандой.

Сделав глубокий вдох, она вновь взглянула на картину перед собой.

— Это не символы дворов, верно? — прошептала она. — Это символы правителей.

— Почти. Это символы того, кем мы становимся, занимая трон, и, возможно, того, чего мы больше всего желаем, — Осенняя Воровка прислонилась плечом к деревянной рейке. — Весна всегда бежит от ответственности, поэтому её правители ищут то, что помогает заснуть: пыльцу, пудру, парфюм. Лету важнее всего удобство, поэтому у Летних Лордов и Леди всегда есть зелья. Осень желает лишь одного: выяснить, чего хотят другие. Все дары были получены много лет назад от Королей Гоблинов.

Тёмные глаза Воровки распахнулись вновь, вспыхнув страстью к знаниям. Фрейе внезапно показалось, что Воровка, будь у неё возможность, вскрыла бы грудную клетку гостьи, чтобы внимательно изучить каждую деталь её тела на предмет подсказок.

— Так вот почему он с таким азартом наблюдает за каждым моим шагом, — ответила она. — Всем правителям Осеннего Двора свойственно любопытство, верно?

— Да. И Король Гоблинов всё ещё остаётся частью этого Двора. По крайней мере, душой. Хотя сейчас здесь правлю я, он родом из этого места и когда-нибудь сюда вернётся. Король отвечает не просто за один какой-то двор, у него много обязанностей, — Воровка указала на картину. — Так чего же ты хочешь?

— Не понимаю, о чём Вы.

— Взгляни на картину ещё раз, Фрейя из Вулвича. Скажи мне, что ты видишь, — что-то в поведении Воровки изменилось. Её поза стала агрессивнее. Фрейя нервно сглотнула и всмотрелась в полотно внимательнее.

Изображение дрогнуло прямо у неё на глазах. Исказилось, преобразилось, изменилось. Фрейя нахмурилась.

— Что ты видишь?

Себя. Стоящую рядом с Королём Гоблинов в синем, как море, платье. на голове лежит маленький изящный венец, который выглядит так, будто тысячу звёзд