Книга Зов безумия - Джулия Дин Смит

Принцесса с облегчением отметила, что Хедрик и Джейрен отсутствовали, и взмолилась про себя:

Где бы они ни были, пусть остаются там и дадут мне возможность спокойно поесть.

Но на протяжении всего ужина с нее не сводил пристального взгляда Тайлер, она это чувствовала.

По окончании трапезы, когда слуги уже начали убирать со столов, Атайя пожелала королю и королеве спокойной ночи и направилась к капитану, чтобы поговорить с ним.

— Ты меня так напугала, — сказал Тайлер, как только девушка уселась на скамейку рядом с ним. — Джейрен сообщил, что тебе стало плохо, что якобы у тебя поднялась температура. Насколько помню, раньше с тобой не случалось ничего подобного.

— А больше он ни о чем не говорил?

— Нет. Поэтому-то я так разволновался. Ты не болела на протяжении уже нескольких лет.

Атайя кивнула, обрадовавшись тому, что у Джейрена хватило ума ничего не рассказывать Тайлеру. Наверное, он решил предоставить ей возможность самой решать, сообщать любимому о своих неожиданно открывшихся талантах или нет. В конце концов, люди в Кайте привыкли относиться к лорнгельдам с предубеждением, поэтому не стоило предавать огласке принадлежность принцессы к этому роду. Джейрен поступил довольно мудро.

— У меня сложилось впечатление, что он скрывает от меня что-то, — продолжал Тайлер. — Но признаться честно, мне всегда казалось, что ему известна какая-то тайна. А что, кстати говоря, они с Хедриком собирались с тобой обсудить?

Атайя уже готова была поведать ему о случившемся, но в последний момент засомневалась. До настоящего момента у нее никогда не возникало желания утаить от него что-либо… Но теперь! Теперь речь шла совершенно о другом. О магии. И независимо от того, чьим даром она являлась — Божьим либо дьявольским, — о ней, кажется, можно разговаривать лишь со священниками и убеленными сединами мудрецами. Кроме того, эту тему они с Тайлером почему-то никогда не обсуждали. Наверное, не возникало такой необходимости. Поэтому трудно было представить его реакцию.

Атайя знала, что концепция отпущения грехов всегда вызывала в Тайлере внутренний протест, но он принимал ее как неизбежное жизненное явление. Какие ощущения возникнут в его душе, если ему станет известно, что его возлюбленная — представительница лорнгельдов? Вдруг эта новость отпугнет его? Тем более сейчас, когда ее свадьба с Фельджином становилась все более вероятным событием. Что, если он захочет побыстрее порвать их отношения? Все равно это когда-то должно произойти…

Атайя вдруг испугалась и почувствовала себя невероятно одинокой.

Как я могу сказать тебе об этом, Тайлер? — кричала она про себя. — Ты — моя единственная радость в жизни, я не хочу терять тебя, по крайней мере раньше, чем обстоятельства вынудят нас расстаться. Особенно если это произойдет из-за того, что я поведаю тебе о выдуманной Хедриком и Джейреном нелепой истории.

— Они хотели поговорить со мной о судьбе лорнгельдов, — произнесла она, стараясь придать своему голосу небрежный тон. — Помнишь, Джейрен упомянул об этом еще в ту ночь, в аббатстве? Они особенно обеспокоены принятым у нас обрядом отпущения грехов. Сам понимаешь, им хочется изменить существующие в Кайте порядки. Вот они и обратились ко мне с просьбой посодействовать им в этом.

По крайней мере то, что она говорила сейчас капитану, соответствовало действительности. Просто о некоторых вещах пока не стоило упоминать. Например, о том, что Хедрик предложил ей возглавить целую кампанию против проводимой церковью политики как одной из лорнгельдов…

— Они обратились к тебе? Странно. Почему бы им не побеседовать об этом с Кельвином?

— Возможно, потому что я здесь, а он в Кайте, — ответила Атайя несколько раздраженно: ей не терпелось закрыть эту тему. — Кроме того, почему ты считаешь, что со мной нельзя обсуждать серьезные вопросы? Думаешь, я настолько глупа? Я могла бы рассказать об их соображениях отцу и убедить его прислушаться к мнению Хедрика.

— Я вовсе не хотел тебя обидеть, Атайя, — произнес Тайлер, тоже начиная выходить из себя.

— Тем не менее мне стало обидно.

Капитан скептически взглянул на нее и нахмурил брови.

— Не пойму, почему ты так нервничаешь.

— Потому что ты пренебрежительно относишься ко мне.

— Послушай, Атайя. Мне просто показалось это чертовски странным: Хедрик посылает Джейрена в столь дальнюю поездку, дает задание привезти тебя во что бы то ни стало в Рэйку. Для чего? Для обычного разговора? Они могли поступить гораздо проще: написать письмо и передать его непосредственно Кельвину. Ничего не понимаю… Может, ты что-нибудь от меня скрываешь?

— О Боже! Тайлер! С чего это вдруг ты стал таким невыносимым? Постоянно подозреваешь меня в чем-то, — воскликнула принцесса, защищаясь. — На следующий день после нашего сюда приезда ты устроил мне допрос по поводу разговора с Фельджином, а теперь обвиняешь в том, что я утаиваю от тебя что-то… Кстати, с каких это пор вы с Фельджином стали такими близкими друзьями? Несколько дней назад вы вместе ездили на охоту, не так ли?

— А какое это имеет отношение к нашему разговору? — спросил Тайлер, сбитый с толку неожиданной переменой темы. — Фельджин задумал поохотиться. И меня пригласил. Вот и все. Между прочим, мы неплохо провели время.

— Очень рада за тебя, — сухо ответила принцесса.

— Ради Бога, Атайя, скажи, что с тобой происходит? И почему ты так отнеслась к моей прогулке с Фельджином? Думаешь, я стану трепаться с ним о тебе, пытаясь убедить его, что ты прекрасна и неподражаема, чтобы развеять засевшие в его душе сомнения относительно вашей свадьбы? Я никогда не стану этого делать. Хотя твой отец, узнай он о нашей совместной охоте, пожелал бы, чтобы я повел себя именно так.

— Наверное… — ответила Атайя.

И почему приятельские отношения Тайлера с Фельджином вызывали в ней настолько непонятные ощущения?

— Если прикажете, ваше высочество, — сказал капитан неожиданно официальным тоном, — я перестану вести себя с принцем по-дружески.

Ей стало вдруг не по себе, лицо напряглось и побледнело.

Она непременно ударила бы его за эту выходку, если бы они находились в каком-нибудь другом месте.

Тайлер, увидев реакцию Атайи, сильно опечалился. Он умышленно бросил ей в лицо ее титул, а сам выступил в роли покорного слуги, хотя прекрасно знал: для нее нет в мире ничего более обидного и неприятного. Поступив подобным образом, он озарил ярким факелом ту пропасть, которая их разделяла, ударил по самому больному…

— Ты несправедлив ко мне, Тайлер.

— Я не задумываюсь о справедливости, просто пытаюсь тебе помочь. Но вижу, что ты больше не нуждаешься в моей помощи. В таком случае, думаю, нам стоит закончить разговор. Хватит спорить, тем более в присутствии посторонних. Но я чувствую: что-то происходит, и ты не доверяешь мне, как раньше, потому что пытаешься изворачиваться и уклоняешься от ответов.