Книга Распутник - Грэм Грин

Почти одновременно с Драйденом покровительства Рочестера добился Илканах Сеттл — самый плодовитый и, наверное, самый бездарный автор трагедий эпохи Реставрации; в 1671 году граф добился того, чтобы трагедия Сеттла «Императрица Марокко» была сыграна при дворе. Если «Завоевание Гренады» продемонстрировало до каких (тоже не бог весть, но все же) высот может подняться стихотворная трагедия, написанная «героическим куплетом», то пьеса Сеттла показала, как низко дано ей бывает пасть. Главный комизм заключался в том, что Сеттл, пусть и непроизвольно, пародировал Драйдена в той же мере, в какой Бекингем сделал это сознательно, написав и поставив тою же зимой в Друри-лейн пьесу «Репетиция» с великим комиком Джо Хайнсом в роли поэта Байеса.

В том же году дебютировал еще один литератор, который, в отличие от Драйдена и Сеттла, так никогда и не утратил благосклонности Рочестера. Весной 1671 года Уичерли, став любовником герцогини Кливленд, в ужасе ожидал возмездия со стороны покинутого ею ради него герцога Бекингема.

Поэтому он обратился к Уилмоту, графу Рочестеру, и к сэру Чарлзу Сидли с просьбой заступиться за него перед герцогом Бекингемом как за человека, лично не знакомого с герцогом и ничем его честь не задевшего — и тем не менее ухитрившегося навлечь на себя его гнев. Когда ходатаи обратились к самому герцогу, тот с напускным негодованием ответил, что ничего не имеет против Уичерли как человека и гневается на него исключительно как на собственного двоюродного брата. Почувствовав, что герцог лукавит и втайне замышляет какую-то интригу, заступники Уичерли сказали ему: «Ваше высочество собираются погубить человека, личное общение с которым наверняка доставило бы Вам истинное наслаждение». И таким ангелом изобразили они Уичерли, столько невиданных и неслыханных достоинств у него обнаружили, что герцог, в одинаковой мере ценивший и острые умы, и родственные узы, не успокоился, пока Уичерли не был приглашен на совместный ужин в трактире, что произошло дня через два-три после заступничества. Отужинав с Уичерли, который был тогда на пике физических возможностей и умственных способностей, да вдобавок особенно старался понравиться герцогу, Бекингем был настолько очарован, что уже в карете на обратном пути воскликнул: «Клянусь Б-гом, пусть мой двоюродный братец е.ет кого хочет!» — и с этого мгновения подружился с человеком, которого считал своим счастливым соперником на ложе герцогини Кливленд.

Об Уичерли Рочестер написал не без пренебрежения:

Комедии английской короли

(Хоть королевство всё — клочок земли) —

Злой Шедуэлл и мямля Уичерли…

…Наш Уичерли скрипит себе пером,

Где высидит, а где возьмет умом;

Умишко слаб, а жопа велика —

И все ж он лучше всех наверняка!

Следующим в окружение Рочестера попал в 1672 году Джон Краун — недурной комедиограф, но автор отчаянно плохих трагедий, которым он сам, однако же, придавал не в пример большее значение. Внимание Рочестера он привлек к себе стихотворным посвящением «Карлу VIII».

Странная это была троица, дожидающаяся в приемной общего покровителя, — чопорный щеголь Джон Краун, Джон Драйден и Илканах Сеттл… Сеттл — писатель чудовищной плодовитости и человек фантастической предприимчивости, до конца своих дней занимавшийся машинерией аттракционов на ярмарке св. Варфоломея и уже глубоким старцем, нацепив на себя зеленую шкуру и применяя на практике множество технических трюков собственного изобретения, игравший дракона в «Георгии Победоносце», — был в этой компании заводилой. Успех «Императрицы Марокко» — полной галиматьи, изобилующей устрашающими спецэффектами — ударил ему в голову. Поддержка Рочестера обеспечила ему популярность у молодежи, и, согласно свидетельству Денниса, он слыл полноправным соперником Драйдена; не только в Лондоне, но и в Кембридже мнения о том, кто же все-таки первый — Драйден или Сеттл, — разделились примерно поровну, причем и там, и тут молодые люди, как правило, предпочитали Сеттла.

«Императрица Марокко» Илканаха Сеттла: «на сцене ставить глупость приказал» (Джон Драйден)[69]

В 1673 году (в том же самом, когда Драйден посвятил Рочестеру «Модный брак») Сеттл опубликовал «Императрицу Марокко» с посвящением, содержащим нападки на Драйдена. Год спустя Драйден ответил стихотворным памфлетом, написанным в соавторстве с Крауном и Шедуэллом. Конечно, включенные в него инвективы едва ли были направлены прямо против Рочестера, потому что и Краун, и Шедуэлл оставались его друзьями, но вряд ли граф, порекомендовавший пьесу Сеттла к исполнению в Уайтхолле, с удовольствием прочитал такие, например, строки:

Наслушавшись изрядных дураков,

Ты сам, ценитель тонкий, стал таков.

На сцене ставить глупость приказал —

И треском стульев отозвался зал.

Не исключено, что именно вследствие публикации этого памфлета Драйден потерял покровителя в Рочестере, главным фаворитом которого теперь стал чопорный щеголь Краун. Может быть, Рочестер исповедовал правило «разделяй и властвуй». Сочинять сценарии балов-маскарадов, которые время от времени устраивали при дворе в Уайтхолле, было привилегией поэта-лауреата, однако в 1675 году Рочестер употребил свое влияние на то, чтобы отстранить Драйдена в пользу Крауна, который тут же разразился «Маскарадом Калисто». Краун был весьма дюжинным драматургом и прекрасно понимал это сам. Его «Предуведомление читателю» живо передает отчаяние, охватившее автора сценария, как только ему была оказана эта неожиданная и совершенно нежеланная честь — он дружил с Драйденом и не собирался подсиживать его: «Будь вещица написана человеком, дважды достойным этого — и по месту проживания, и по уровню поэтических заслуг, — удовольствие, испытываемой тобой, читатель, было бы куда более полным». Маскарад, однако же, благодаря танцевальным номерам и сценическим эффектам (включая полет спускающихся с небес нимф) прошел успешно. Да и кто бы при дворе осмелился отнестись к нему критически, если заглавную роль Калисто исполнила сама принцесса! Только автор остался не удовлетворен своим детищем; он дорабатывал сценарий даже после премьеры и в конце концов счел для себя необходимым извиниться перед читателем, завышенные — благодаря великолепной постановке Биттертона — ожидания которого наверняка окажутся обманутыми:

Но вы будете разочарованы, вы не найдете здесь ничего, отвечающего вашим завышенным ожиданиям. Чтобы объяснить, почему это произойдет, достаточно сказать, что текст принадлежит мне — и странно было бы, начни плохой писатель, вроде меня, ни с того ни с сего писать хорошо; прискорбнее же всего то, что у меня не хватило времени на то, чтобы полностью собраться с силами, сколь ничтожны они ни были бы, по столь достославному случаю. Я получил внезапный, но подлежащий неукоснительному выполнению приказ написать сценарий представления при дворе, причем на написание, разучивание ролей, репетиции и само исполнение было отведено меньше времени, чем того по совести требует одно только написание… Что же касается темы… на ее выбор у меня была всего пара часов… Поэтому я решил выбрать первую же мало-мальски подходящую историю, какая придет мне в голову; и по несчастливой случайности, собственному невежеству и злонамеренной подсказке Фортуны выбрал эту, оказавшуюся, как я тут же с ужасом осознал, задачей потяжелее изобретения философского камня… мне предстояло написать благопристойную, трогательную и безобидную пьесу на материале истории об изнасиловании.