Книга Грех и шоколад - К. Ф. Брин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, не знаю. В половине случаев дети ведут себя как их родители, а меня учили, как себя вести. Но насчет подчинения – пожалуй, верно.
– Ты направляешь, когда это нужно, и позволяешь другим проявлять свободную волю. Это признак хорошего лидера. У многих стай хорошие вожаки. Я никогда не встречался с Рэем и Моэшей, но в отчетах говорится, что их любили и уважали. Они привели свой народ к процветанию. Которое нынче пошло на убыль.
– Ну и чем Мордекаю поможет повторная диагностика? Зачем куда-то тащить его, устанавливая то, что и так уже есть в досье?
– Если его состояние не лечить, последствия станут необратимыми. Тело не сможет уже исцеляться. Он будет вынужден постоянно принимать лекарства – пока не умрет.
– Ладно, и все-таки – как знание этого поможет? Возможно, ты прав, но даже если альфа придет за ним, это произойдет не раньше чем через несколько лет. Кроме того, тот парень вполне может и забыть. Нельзя же сказать наверняка. Но если вытащить Мордекая на проверку, мы можем распрощаться и с этим маленьким шансом.
– Рискнуть стоит.
– Ради кого?
– Ты что, не хочешь узнать, можно ли его вообще когда-нибудь вылечить?
Я провела пальцем по запотевшему боку бокала:
– В данный момент я мечтаю о малом и малым же довольствуюсь. Сейчас я ищу работу и думаю, как пополнить запасы денег. Я хорошо выступила той ночью на шоу уродов, хотя ты мне и не заплатил. Если продолжить в том же духе, я около месяца буду гвоздем ярмарки, а потом…
– Нет.
– Что?
– Ты не вернешься на ярмарку. Ты выше этого.
– Спасибо, мамочка. Как мило с твоей стороны так сказать. Но я вернусь, потому что мне нужны деньги…
– Алексис, нет.
Его властный взгляд пронзил меня насквозь. Взгляд сопровождался толчком магии. Я чувствовала эту магию каждым дюймом моего тела, она наполняла меня… нет, не могу объяснить. Грудь моя сжалась, кровь разогрелась. Присутствие внутри меня чужой магии было… восхитительно.
Я вцепилась в стойку, закрыв глаза. Это воздействие отличалось от той сексуальной магии, что он обрушил на меня в начале недели, но было не менее приятным. Я никогда не чувствовала ничего подобного, уникального и мощного, возбуждающего и в то же время уютного. Эта магия подстегивала мою энергию, накрывая одновременно одеялом безопасности.
Агрессивно-защищающая. Первобытная. Чувственная. Бабочки вновь запорхали у меня в животе, когда ощущение его магии сжало мое сердце, и внутри все заболело от желания. Я жаждала удовлетворения. Хотела почувствовать, как идеальное тело незнакомца вдавливает меня в мягкий матрас. Хотела провести ладонями по его спине, ощущая, как напрягаются и расслабляются мускулы, двигаясь в ритме мощных толчков. Чертовская сексуальность этого мужчины не поддавалась логике. Он почти заставил меня захотеть забыть о том, как он вмешался в мою жизнь, чтобы я могла отправиться с ним в постель.
– Не знаю, для чего предназначена твоя магия, – сказала я, медленно выплывая на поверхность. – Но ты не мой босс. Ты не контролируешь паноптикум. Это дело не-магов, а они предоставили мне доступ. Вот и все.
В его напряженном взгляде я уловила недоумение – но не гнев. Его не взбесило то, что я не исполнила прямого приказа – он просто пришел в замешательство. Возможно, никто еще не говорил ему «нет», и ему требовалось немного времени, чтобы свыкнуться.
– В любом случае, отвечая на твой вопрос – нет, я не хочу знать, безвозвратно ли я навредила Мордекаю. Потому что если так, я никогда себя не прощу. А если нет, я буду в ужасе, что могла бы навредить. Когда чудо упадет на мои колени, и я смогу обеспечить ему эту процедуру – тогда мне понадобится кто-то, кто бы его осмотрел.
– Я твое чудо, – сказал он хрипло, глядя на меня голодными глазами. – Потому что если ты будешь работать на меня, я позабочусь о том, чтобы ты и твои подопечные получили доступ к магической медицине. Возможность вылечить его – в твоих руках.
Глава 26
Алексис
Фейерверки взрывались в моем животе – фейерверки радости и ярости. Я знала, что он попытается заставить меня работать на него. Я почувствовала это прошлой ночью. И еще я знала, что он разберется в той части моего разговора с его матерью, которую он слышал, и поймет, что я солгала.
Я просто не знала, что он, чтобы вовлечь меня, воспользуется эмоциональным шантажом.
– Что у тебя на уме? – спросила я, глядя на свой бокал.
– Я хочу, чтобы ты помогла мне подарить моей матери покой.
Закрыв глаза, я слабо покачала головой:
– Я не знаю, как. Я тут изучила вопрос чуть-чуть глубже. Ее неспособность призвать свою тюленью шкуру не имеет смысла. Она должна быть в состоянии это сделать.
– Думаю, ты единственный человек, способный разобраться, почему это так.
Я подняла руки и полуобернулась к нему:
– А кого мне спрашивать? Кучку изгоев в забытом богами пабе в зоне двойного сообщества? Это же весь мой круг общения. И я даже не могу поинтересоваться у них, знают ли они кого-нибудь, с кем я могла бы поговорить, потому что все они мертвы.
Несколько парней подняли головы. Один явно разозлился. Он точно разорался бы, если бы я не остановила его. Такое уже случалось несчетное число раз, и могу признаться, что совсем не прикольно выглядеть психом, спорящим с тем, что все остальные считают пустым местом.
Я уставилась на незнакомца:
– Только не притворяйся, что сказанное мной стало для тебя сюрпризом. Только полный неудачник не захочет перейти, потому что предпочитает целыми днями торчать в баре, что, собственно, его и убило когда-то. – Незнакомец терпеливо молчал. – Ты человек со связями. Почему бы тебе не проконсультироваться с несколькими шелки о том, как может проявляться подобная проблема?
– Я консультировался. Они не знают. В основном потому, что никто даже не слышал о такой ситуации. Если подобное и случалось прежде, и кто-то выяснил, в чем дело, они не стали – или не смогли – делиться информацией.
– Ну, ладно. Хорошо. И их уже не достать. А я не могу наобум взывать за Черту, надеясь, что появится кто-нибудь, способный мне помочь. Мне нужна конкретная персона или вещь, на которой можно сосредоточиться. Иначе от меня никакого толку. А у случайных духов по ту сторону Черты едва ли найдутся
