Книга Картина кровью - Владимир Григорьевич Колычев

плечи. Макс тогда рисовал картины… И потом рисовал… И сейчас рисует… Ничего не получается, а он рисует, - раздраженно, сквозь зубы произнес Льянов. - Брата убивают, а он все рисует!

- Значит, он подъехал к вам, увидел, что во дворе полицейские, и повернул назад?

- Он еще сто раз передумает, - усмехнулся Льянов.

- Передумает?

- А у него семь пятниц на неделе. Без царя в голове.

Льянов как в воду глядел. Макар с Мариной вышли за ворота и увидели, как возле их машины останавливается древний «Опель» в стиле «Адмирал». За рулем сидел явный любитель ретроавтомобилей. Причем не бедствующий. Машина выглядела как новенькая - свежая краска, подрессоренные колеса с литыми дисками. Двигатель работал еле слышно, и бензином не пахло, как пахнет топливом от старых машин.

Из автомобиля вышел высокий и тощий мужчина в красном пальто и с шелковым под ним шарфом. Широкие плечи, впалая грудь, руки длинные, ноги как ходули. Пышная грива как свидетельство принадлежности к богеме. Пушистые брови, большие глаза, большой, с горбинкой нос, верхняя губа тонкая, нижняя толстая, острый подбородок. Он нес голову высоко, спину держал прямо, шаг степенный, на мир смотрел со снисходительной улыбкой великой знаменитости, но в душе, по-видимому, испытывал тоску неудачника. Макар ничуть не сомневался, что это и есть Макс, брат Льянова.

- Роскошная машина, - сказал он, перегораживая путь.

- Дыхание вечности, - милостиво улыбнулся мужчина.

- Довоенного выпуска или после?

Макар не очень разбирался в истории мирового автомобилестроения, но слышал, что «Опель-Адмирал» выпускался и после Второй мировой войны, причем до семидесятых годов.

- Довоенного.

- Интересно, скольких хозяев он пережил?

- Много. - Мужчина с интересом смотрел на Марину.

- И вас переживет.

- Надеюсь.

- Жизнь, она такая… Вашего брата сегодня могли убить… Если вы Максим…

- Максим, - кивнул мужчина. И, немного подумав, добавил: - Чередников.

Капитонов кивнул, Максим и Льянов не родные братья, неудивительно, что у них разные фамилии.

- Майор Капитонов, уголовный розыск.

- Не скажу, что очень приятно.

- Вы не любите полицию? - спросила Марина.

- Я не люблю ситуации, в которых появляется полиция. - Максим сдвинулся в сторону, продолжая смотреть на женщину.

Казалось, он хотел увидеть ее в профиль. Или только делал вид, что хотел. Как художник, он обязан был находиться в постоянном поиске источников вдохновения.

- Если бы в ситуацию с вашим заводом вмешалась полиция, вам бы не пришлось продавать его за бесценок.

- Продавал Юра. И он с блеском выкрутился из этой ситуации. - Чередников поднял руку, как будто хотел, но не решался взять Марину за подбородок и повернуть ее голову.

- То есть эта история прошла мимо вас?

- Почему она прошла мимо меня?

- Вы знаете, кто такой Мизгирев?

- Пренеприятнейшая, скажу вам, личность, - поморщился Максим.

- Он вам угрожал?

- Он меня унизил! - Чередников медленно повернулся к Макару и посмотрел ему прямо в глаза. В них была злость, вызванная далекими событиями.

- Как он вас унизил?

- Он ударил меня. На глазах у моей девушки.

- Один раз ударил?

- Этого хватило… Это ведь я уговорил Юру продать завод…

- Вы жалеете об этом?

- Все, что ни делается, все к лучшему. Я отношусь к жизни философски.

- Это правильно.

- Девушку звали Катя. Она от меня ушла. После того, как Мизгирь меня ударил… Видели бы вы, что с ней стало! - Макс не сводил глаз с Марины, казалось, он хотел ее загипнотизировать.

- Что с ней стало?

В голосе Славиной звучал исключительно деловой интерес: мало ли, может, Чередников разрубил девушку на куски, разбросав их по мусорным бакам. Но мужчина глянул на нее с таким восторгом, как будто она поддалась его чарам.

- Мне нравятся женщины в теле. Но Катю разнесло - из мухи она превратилась в слона, - довольный своим остроумием, улыбнулся Чередников.

- Бывает, - недобро посмотрела на него Марина.

- А вот вас не разнесет… Хотя… - Чередников задумался, глядя на ее живот. - Вы в положении?

- Это не ваше дело.

- Я хочу вас… Рисовать!

- Что?! - Марина удивленно глянула на Макара: почему он до сих пор не дал по морде этому хаму?

- Месяца через два… В голом виде… Я заплачу вам любые деньги! - Чередников приложил руки к груди - в молитвенном жесте.

Макар бить его не стал. Он взял его за плечи и развернул к себе, заставив смотреть прямо в глаза. И сам смотрел ему в душу, тронутую болью несбывшихся надежд.

- Ты когда у врача в последний раз был? - Макар смотрел на него как психиатр на пациента, возмущенно, но не очень зло.

- Я не сумасшедший, - качнул головой Чередников и вздохнул, недовольный тем, что его воспринимают как психа.

- Нет?

- Я помешанный. На искусстве.

- А искусство к тебе равнодушно?

- Мне всего лишь нужно вдохновение… А беременная женщина - это само ожидание. С большой буквы. Ожидание счастья, ожидание новой жизни, ожидание перемен…

- Сто тысяч долларов, - сказала вдруг Марина, внимательно глядя на Чередникова.

- Что сто тысяч?… - не сразу понял он. - А-а, вы согласны!

- Вы можете пожертвовать такими деньгами?

- Искусство требует жертв… Это касается и вас! - Чередников сглотнул слюну, возможно, для того, чтобы смочить пересохшее от волнения горло.

- Я сейчас тебя ударю, - сказал Макар. - На глазах у твоей натурщицы.

- И она уже уходит от вас, - глянув на него, не очень весело подыграла Капитонову Марина.

- Тогда и я ухожу от вас. - Чередников обиженно посмотрел на Славину, глянул на Макара и, поджав губы, направился к открытым воротам.

- Куда же ты? - спросил Капитонов.

Но Чередников и не думал останавливаться. Он шел, подняв голову, как будто для того, чтобы сдержать выступающие на глазах слезы.

- Обиделся, - тихо сказала Марина.

- Странный тип, - пожал плечами Макар.

Не сложилось у Чередникова с творчеством. Деньги есть, а признания нет. А ведь он готов был отдать одно ради другого. Все бы до копейки отдал. Даже физиономию готов под кулак подставить, лишь бы ухватить за хвост удачу. На своих несбывшихся надеждах он помешан, а Мизгирь всего лишь пренеприятнейшее воспоминание из прошлой жизни. И даже избавление от какой-то