Книга Цена зла - Оливия Александер

Я сажусь. — Могу я переночевать где-нибудь в другом месте?

— Где еще ты собираешься спать? — он снимает пистолет и кладет его в ящик тумбочки, запирает ящик и кладет ключ в карман.

— Где-нибудь, где тебя нет?

Он фыркает. — Нет. — Он толкает меня на спину, пока я не ложусь головой на его подушки.

Я вздыхаю, но не могу не расслабиться в постели. — Я не хочу быть в этой постели с тобой.

— Грубо. — Он разворачивает меня так, чтобы я лежала поперек кровати, хватает меня за лодыжку и тянет через матрас к себе.

У него снова тот томный взгляд с тяжелыми веками. Несмотря на все, через что он заставил меня пройти, боль между моими ногами снова возобновляется, накаляясь под его голодным взглядом.

Может быть, это потому, что я слишком устала, чтобы беспокоиться, или потому, что мои конечности слишком болят, чтобы бороться. Или, может быть, это потому, что я провела полночи в постоянном возбуждении, и то, как он смотрит на меня прямо сейчас, заставляет меня чувствовать себя одурманенной нерастраченной потребностью. Как бы то ни было, я не оказываю никакого сопротивления, когда он раздвигает мои ноги, затем несколькими движениями запястий расстегивает ремень и штаны.

— После всего, что ты только что сделал, ты ожидаешь, что я займусь с тобой сексом?

Отлично, во всяком случае, никакого физического сопротивления.

— Ты собираешься сказать мне, что не умираешь от желания почувствовать мой член внутри себя? — оставив штаны низко висеть на бедрах, так что его мужское достоинство торчит, как гвоздь, он раздвигает мои бедра и скользит пальцами по моим все еще влажным складкам.

Так что он собирается затащить меня еще глубже в свой мир греха и жестокости.

Ох, кого я обманываю? После последних двух дней я действительно больше не могу падать ниже.

— Я не думаю, что есть какой-либо способ остановить тебя, — жалко отвечаю ему.

Он проводит по моим губам подушечкой большого пальца, медленно, собственнически лаская. Мой предательский рот открывается, и у него вырывается рычание, когда он смотрит, как мои губы приоткрываются. — Ты моя. Я беру то, что хочу, когда хочу.

— Как обычно.

— Прекрати свое нытье. Ты хочешь этого так же сильно, как и я. Я могу заставить тебя кончить в любое время, когда захочу.

— Нет, ты не можешь.

— Нет? Давай посмотрим, смогу ли? — Спайдер замолкает, наклоняясь так, чтобы его голова оказалась у меня между ног. Он вдыхает. Черт возьми, он что, обнюхивает меня?

— Спайдер, что ты… О боже. — Я вытягиваю слова, когда его язык пробегает по моему центру, скользя сквозь влагу.

Я дергаюсь на кровати, задыхаясь. Он не может делать то, что только что сделал. Шок и подавленный ужас пронзают меня насквозь.

Пасторы предупреждали об опасностях порока и о том, как неправильно заниматься сексом до брака, но никто не предупреждал об этом. Это единственное облизывание его языка посылает по мне волну удовольствия, которое не поддается описанию.

За этим следует глубоко укоренившийся страх. Когда я пытаюсь оттолкнуть его голову, он хватает меня за запястья и прижимает их к кровати.

— Спайдер…

— Закрой свой рот. — Эта команда выводит меня из себя, но то, как он это произносит, пронизанное таким желанием, усиливает ноющую потребность в нем, которая пульсирует во мне до боли.

— Но как ты можешь просто… О боже… — В то время как его руки легко ловят мои широко раздвинутые ноги, его язык снова щелкает, и я кусаю костяшки пальцев, чтобы не использовать имя Господа всуе.

— Блядь. Я собираюсь облизать тебя всю, Дикая кошка. — Два его пальца скользят в меня, вызывая стон.

Наклонившись, я хочу оттолкнуть его голову, правда, хочу, но, когда он проводит кончиком языка прямо по моему клитору, моя рука вместо этого пробегает по его волосам. Он делает это снова, и мои пальцы хватаются за его волосы, когда я задыхаюсь от удовольствия.

Это так неправильно, но у меня, кажется, не хватает силы воли остановить его. Стыд впивается в меня, и я пытаюсь сомкнуть ноги, но он толкает мои бедра в стороны, раздвигая их руками, сковывая мои запястья своими руками.

Его язык скользит по моему клитору, дразнит мою сердцевину, а затем снова мучает мой клитор. С каждым предательским движением потребность нарастает, угрожая разрушить мои стены и уничтожить мою решимость.

Язык этого человека — волшебный. Он точно знает, что делает. Он лижет внутреннюю сторону моего бедра, затем другое, и я стону, извиваясь под ним в отчаянии.

— Скажи мне, что ты этого хочешь, — рычит он. — Скажи мне, что ты хочешь, чтобы мой язык был на твоей киске.

Ох, он не заставит меня это сказать.

— Скажи это, или я заставлю тебя съесть мою сперму и отправлю тебя спать без оргазма.

Я бы умерла, если бы он сделал это снова.

— Я… я хочу этого. — От одних этих слов у меня горят щеки.

Его глаза ловят мои. — Чего ты хочешь, Дикая кошка? Скажи мне, чего ты хочешь. — Он снова лижет каждое мое бедро, в опасной близости от моей жаждущей сердцевины, не прикасаясь.

— Я хочу, чтобы твой рот был на мне.

Его бровь приподнимается, когда он ясно понимает, как это тяжело для меня. Я вижу, как он обдумывает это в своей голове.

— На твоей киске. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я лизал твою киску, пока ты не кончишь.

Я облизываю губы, подавляя прилив стыда, который пытается затащить меня под воду. — Я хочу, чтобы ты… лизал мою киску, пока я не кончу.

Мои щеки становятся еще горячее, но, сказав это, я почему-то чувствую себя правильно. Как будто он добирается до какой-то внутренней части меня, которую Колония подавила.

— Хорошая девочка. Это было так трудно?

Он вознаграждает меня несколькими долгими, медленными облизываниями. Я стону, а затем притягиваю его голову к себе. Спайдер торжествующе рычит и упивается моей плотью, пожирая каждую каплю.

Мои бедра покачиваются, потираясь о него. Он ускоряет темп, и тогда этот злой язык оказывается повсюду. Он проходится по мне снова и снова, и волна поднимается и поднимается, пока мои бедра не подкашиваются, и внезапно мне все равно.

Меня не волнуют приличия, или Колония, или то, чему меня учили. Мне плевать, что он язычник из Ада. Все, чего я хочу, это его рот, его язык, язык Спайдера, облизывающий меня до беспамятства. Я вскрикиваю от удовольствия, хватаю его за волосы и бесстыдно трусь о его лицо.

— Блядь, да. Трахни мой язык, сладкая. — Спайдер стонет, и вибрация от этого делает меня еще более влажной. Его язык возобновляет свои мучения.

Я издаю всхлип.

Его борода царапает мои бедра, поднимая меня выше. Я дико вращаюсь, вцепившись в край матраса за головой так сильно, что удивляюсь, как одеяло не рвется.