Книга Краснокожий Пророк - Орсон Скотт Кард

— Все, дальше искать бесполезно, — сказал Армор. — Здесь след мальчиков обрывается, но это еще ничего не значит, мистер Миллер, так что не переживайте.

Армор стал называть своего тестя «мистер Миллер» с тех самых пор, как тот вышвырнул его из дома лицом в снег, когда Армор пришел сказать, что Эл-младший умирает только потому, что семья совершает грех, используя различные заклинания и обереги. Не будешь же звать человека «папой», после того как он спустил тебя с крыльца.

— Они, наверное, взвалили мальчиков на плечи или стали ступать за ними шаг в шаг, стирая следы. А все мы знаем, что краснокожий, решивший не оставлять следов, никогда их не оставит.

— Мы все знаем о краснокожих, — ответил Эл Миллер. — Знаем, что они творят с маленькими мальчиками, когда…

— Пока что они всего лишь пытались напугать нас, — возразил Армор.

— И у них это получилось, — заметил один из шведов. — Например, я и моя семья до смерти перепугались.

— Кроме того, всем известно, что Армор Уивер — прихвостень у этих дикарей.

Армор оглянул по сторонам, пытаясь разглядеть, кто это сказал.

— Если под «прихвостнем» вы подразумеваете, что я считаю краснокожих равными белому человеку, то вы правы. Но это не значит, что я люблю краснокожих больше, чем белых. И тот, кто осмелится утверждать такое, пускай наберется мужества, выйдет и повторит это мне в лицо, чтобы я как следует повозил его мордой об дерево.

— Нет нужды спорить, — с трудом переводя дыхание, вступил в разговор преподобный Троуэр. Троуэр не особо привык бегать по лесам, поэтому нагнал остальных только сейчас. — Господь Бог любит всех своих детей, равно как и язычников. Армор — добрый христианин. Так что, если дело дойдет до сражения меж христианами и язычниками, Армор без малейших колебаний выступит на стороне праведников.

Толпа, соглашаясь, заворчала. Ведь Армора любили все: многим поселенцам он одолжил денег или предоставил кредит в своей лавке, кроме того, он никогда не торопил с выплатами. Если бы не Армор, то первые годы в Воббской долине стали бы для многих фермеров последними. Но как бы ни были они ему благодарны, мужчины все же не забыли, что он почти не проводит разницы между краснокожим и белым человеком, а в нынешние беспокойные времена это выглядело несколько подозрительно.

— Ладно, дело идет к большой драке, — сказал кто-то из мужчин. — Зачем выслеживать этих краснокожих? Их имена вырезаны на седлах, мы и так знаем, кто это сделал.

— Подождите, подождите немножко! — закричал Армор. — Вы хоть мозгами пошевелите! За то время, пока Град Пророка строился на берегу Воббской реки, прямо напротив Церкви Вигора, хоть один краснокожий украл у вас что-нибудь? Хоть одного ребенка обидел? Хотя бы одну свинью увел? Что-нибудь плохое вам эти краснокожие сделали?

— А ты считаешь, они хорошо поступили, похитив ребятишек Эла Миллера? — ответил кто-то.

— Я говорю о краснокожих, живущих в Граде Пророка! Вы знаете, они никогда и никому не причиняли вреда, вы знаете это! И знаете почему. Потому что Пророк учит их жить в мире, держаться собственной земли и не вредить белому человеку.

— Но Такумсе думает иначе!

— Хорошо, но даже если б они замыслили против нас что-нибудь ужасное, что именно — я и предполагать не хочу, неужели вы думаете, что Такумсе и Тенскватава такие дураки, чтобы оставлять свои имена на месте преступления?!

— Они гордятся убийствами бледнолицых!

— Будь краснокожий умным, стал бы белым!

— Вот видите, прав я был, он точно их прихвостень!

Армор знал этих людей и знал, что большинство из них по-прежнему стоят на его стороне. Даже недруги не осмелятся в открытую выступить против него, пока вся группа не придет к единому решению. Пусть их, пускай обзываются, в страхе и ярости человек может наговорить много такого, о чем позднее пожалеет. Пока они ждут. Пока не решают ввязываться в войну с краснокожими.

По мнению Армора, от этого похищения очень дурно пахло. Слишком уж легко все объяснялось, начиная с лошадей, которые были специально посланы домой с вырезанными на седлах именами. Так краснокожие не поступают, даже самые плохие, которые убьют любого белого не моргнув и глазом. Армор был достаточно наслышан о краснокожих, поэтому знал, что пытками они предоставляют человеку шанс продемонстрировать свое мужество. Они не используют пытки, чтобы навести на людей страх. (Во всяком случае, большинство краснокожих так не поступает, хотя про племя ирраква, которое приобщилось к цивилизации, ходят всякие слухи.) Кто бы ни похитил сыновей мельника, действовал похититель несвойственно краснокожему. Армор почти не сомневался, что это похищение было подстроено. Французы в Детройте многие годы пытались развязать войну между краснокожими и американскими поселенцами — это могли быть они. А мог быть Билл Гаррисон. Да, такое коварство достойно этого человека, плетущего свои паучьи сети в форте на Гайо. Армор решил, что скорее всего это он и есть. Он, конечно, не осмелился высказать свои мысли вслух, потому что люди скажут, что он просто завидует Биллу Гаррисону. И правда, он действительно завидовал. Но вместе с тем знал, что Гаррисон — плохой человек и пойдет на все, лишь бы добиться своей цели. Он вполне способен подкупить нескольких дикарей, чтобы те убили парочку ребятишек неподалеку от Града Пророка. Ведь именно Тенскватава увел краснокожих из владений Гаррисона и заставил их отказаться от виски. А Такумсе прогнал оттуда большую половину фермеров. Скорее всего за этим похищением стоит Гаррисон, а не французы.

Но он не мог поделиться с людьми своими размышлениями, потому что не было доказательств. Он мог лишь сдерживать поселенцев, пока не обнаружится что-нибудь повесомее его слов.

Впрочем, догадку можно было проверить прямо сейчас. С собой в погоню захватили старого Така Нюхача. Старик пыхтел, но не отставал, проявляя настоящее мужество, ведь его легкие при каждом вздохе трещали, как детская погремушка. Так Нюхач обладал даром. Конечно, полагаться на его дар не стоило, но иногда он очень помогал. Ему нужно было всего лишь закрыть глаза и как бы заглянуть в прошлое. Являлась всего пара-другая видений, не больше. Несколько лиц. Например, Так Нюхач очень пособил всем, когда погиб Ян де Ври. Местные жители долго ломали голову, то ли его убили, то ли фермер сам покончил с собой, пока не догадались позвать Така. Закрыв глаза, Нюхач увидел, что произошло в действительности. Оказалось, ружье само, по трагической случайности, выстрелило в лицо поселенцу, так что тело можно было без опаски хоронить на церковном кладбище и необходимость гоняться за убийцами отпала.

Поэтому существовала призрачная надежда, что Так разъяснит собравшимся, что именно произошло на полянке. Нюхач прогнал всех в лес, чтобы не мешали, затем медленными шагами, закрыв глаза, обошел поляну.

— Зря вы ругались здесь, — сказал он наконец. — Теперь мне снова приходится смотреть, как вы лаетесь.

Раздались робкие смешки. Да, раньше надо было думать. Своими разговорами они потревожили сохранившиеся здесь воспоминания. Надо было сначала пускать Така.