Книга Русский всадник в парадигме власти - Бэлла Шапиро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Белые лошади использовались и для других целей, когда требовалось подчеркнуть торжественность ситуации (например, для церемонии водосвятия, когда лошади везли царские сани с освященной водой[610]). Самые эффектные запряжки включали шестнадцать белых лошадей[611].
В парадных процессиях также участвовали гнедые и серые в яблоках лошади; для единообразия масти не брезговали их подкрашиванием. «[Карету] тянули 12 серых с яблоками лошадей, из коих одни были такими от природы, другие подкрашены», — вспоминал очевидец появление свадебного поезда М. Мнишек[612]. При высокоторжественных выездах лошади частично выкрашивались в красный цвет. Так, при описании все того же поезда Мнишек один из очевидцев говорит о карете царской невесты, запряженной восьмеркой серых в яблоках коней, с красными хвостами и гривами. Сведения отчасти дублируются вторым свидетелем, который утверждает, что ее везли 8 белых турецких коней, выкрашенных красной краской от копыт до половины тела[613].
Таким образом, на протяжении столетий московское конное хозяйство, трансформируясь под восточным и под западноевропейским влияниями, вырабатывало собственные традиции, обычаи и ценности. Породная лошадь, как уникальное бесценное сокровище, помещалась московитами в особое пространство, связанное прежде всего с царским, придворным бытом.
В последнюю четверть XVII в., в эпоху беспрерывных войн, европеские монархи-военачальники стремились развивать «кавалерийский дух и распространять конные знания, связанные с войной»[614]. В войнах этого периода от конницы в целом и от каждого конкретного всадника требовались прежде всего выучка и техничное маневрирование. Основой обучения всадника становится манеж, где отрабатываются приемы конного боя.
Уровень задает французская школа, прежде всего знаменитый Salle du Manège, существующая с 1594 г. Академия верховой езды в Тюильри; на волне популярности манежной езды ее мощностей становится недостаточно. С 1674 г. вновь открывается академия верховой езды в Сомюре. После ее угасания в 1680 г. открывается школа неподалеку, в Анже[615].
В 1679–1683 гг. в Версале строятся Великие конюшни, объединяющие академию верховой езды, Большие и Малые Конюшни[616]. В 1682 г. при Версальской академии открывается École des Pages — Школа пажей, дворянских недорослей, которых обучали верховой езде и действию оружием[617]. Здесь преподавал великий Дюплесси, которому Людовик XIV доверил конное образование дофина[618]. Версальский комплекс стал знаковым для своего времени, превратившись в ведущий культурный центр.
Еще одним признанным центром манежной подготовки была Вена[619]; в 1680–1681 гг. здесь коренным образом перестраивается, расширяясь, манеж в Хофбурге — зимней и основной резиденции Габсбургов. Эти два центра выездки, Вена и Версаль, оказывали самое существенное влияние на обучение всадников всей Европы; имели они вес и в России[620].
Относительно существования московских школ подготовки всадника и его лошади сведения противоречивые. С одной стороны, по свидетельству иностранцев, побывавших при московском дворе, лошади у московитов были недоездки, т. е. не обученные до конца, или вовсе «не учены ни в упряжь, ни подверх»[621], или «выезжены дурно»[622]. Говорили, что в Москве «нет [даже у знатных людей] учителей верховой езды (берейторов), и красивая, или искусная, поступь не известна ни лошади, ни кому-либо из всадников»[623] и поэтому для всадников достоинства лошади заключались в том, чтобы они «больше играли и ржали»[624]. Но все же московиты любили верховую езду, особенно быструю[625], и всегда ездили «очень шибко, всегда во всю прыть, как только можно»[626].
