Книга Чёрная кровь Сахалина. Каторжанин - Александр Башибузук

Ждать их я не стал, ушел вперед и через полчаса вышел к вырубке.

– Господин штабс-ротмистр! – Ко мне одновременно подскочили Кошкин с Собакиным.

Собакин внешне никак не пострадал, а вот у его товарища скула прямо на глазах заплывала синей опухолью. Видимо, успел схлопотать плюху от какого-то япошки.

Я улыбнулся при виде такого рвения и решил остудить пыл сразу обоим подпоручикам.

– Сам вижу, что победили. Молодцы, хвалю. Но для начала немедля озаботьтесь подробной сводкой о ходе боя и точными сведениями о пленных и потерях. Обеспечьте раненым с нашей стороны должную помощь, и только потом – ко мне с докладом. Раненых японцев добить, но без стрельбы, лучше штыками. Что такое? Марш…

Подпоручики стушевались и потащились выполнять приказ.

– Поздравляю с викторией, Александр Христианович. – Подошедший Стерлигов крепко пожал мне руку. – Признаюсь, я даже не надеялся на такой результат.

– И я. – К нам присоединился Свиньин. – Мое скучное и практичное воображение рисовало прямо обратное. До сих пор не понимаю, как так случилось. Увы, такие понятия, как везение и удача, я не умею брать в расчет.

Я улыбнулся.

– Пока эту тварь удачу не пнешь, щедрости от нее ждать не приходится. Но рано расслабляться, господа. Борис Львович, вы немедленно выясните, смог ли кто с японской стороны уйти и в каком направлении. А затем займитесь подбором кандидатов для допроса. Далее составьте список пленных и подготовьте приговор военно-полевого трибунала. Да, будем вешать, причем немедля, нет времени ждать до утра. Впрочем, если не найдется веревок, можно просто заколоть штыками. Это практичней и быстрее. Но – все на ваше усмотрение. И обяжите наших рьяных подпоручиков боевым охранением. Теперь вы, Алексей Федотович…

Свиньин изобразил повышенное внимание.

– На вас, как всегда, тыловое обеспечение. Список трофеев и горячий ужин для личного состава. Пусть наварят на всех кулеша какого-нибудь. У нас в обозе вроде есть бочонок с самогоном, так организуйте винную порцию личному составу. Ну… по стопочке, не больше. И да, сам обоз немедля подтянуть сюда.

После того как я отправил капитанов, ко мне подошел барон д’Айю, который скромно в сторонке дожидался, пока я закончу с приказами.

– Месье Любич! – Француз отвесил мне галантный поклон и экспрессивно затараторил: – Поздравляю вас с викторией! Черт побери, это было эпично и волнующе, я даже успел застрелить нескольких японцев.

– Вы великолепно держались, месье д’Айю. – Я совершенно искренне похвалил барона.

Француз проявил себя только с лучшей стороны. Воевал умело и хладнокровно, вперед не лез, но и не прятался за спины.

Барон еще раз поклонился мне.

– Рад воевать под вашим командованием, месье Любич. Эх, жаль, нет вина, чтобы отпраздновать победу!

– Арманьяк сойдет? – Я скрутил крышку с фляги.

– Месье Любич?! – Француз вытаращил на меня глаза. – Но откуда?

– Россия – удивительная страна, месье д’Айю, здесь даже в захолустном трактире можно найти пару бутылочек «Шато де Тенарез» десятилетней выдержки.

– Чтоп ти здох, гад иноземний!!! – щегольнул русской фразой барон, деликатно присосался к фляге, после чего восхищенно закатил глаза. – Черт побери, просто божественный нектар! Знаете, что сказал об этом напитке благочестивый аббат Виталь дю Фур?

– Знаю, месье д’Айю. – Я деликатно прервал барона и привел высказывание аббата полностью.

Еще бы я не знал. Логан постоянно цитировал при наших совместных попойках этого благочестивого аббата. Все уши прожужжал, окаянный скотт.

– Вы меня восхищаете, месье Любич! – Француз уважительно склонил голову.

– Можете называть меня Александром. Но никогда больше не произносите ваш тост среди русских. В лучшем случае насмешите их, а в худшем – могут появиться серьезные проблемы.

– Простите, Александр! – Француз прижал руку к сердцу. – Я так и не смог выучить русский язык. Видимо, выбирал не тех учителей.

– Пустяки, Шарль.

– У меня есть еще одна просьба. – Барон неожиданно перешел на официальный тон. – Разрешите мне остаться с вами до самой победы! Во мне опять проснулся вкус к военной службе.

– Не могу, Шарль, хотя мне не помешал бы такой блестящий офицер, как вы. – Я с сожалением покачал головой и, упреждая возможные возражения, сразу добавил: – Но у меня есть для вас особое задание, поверьте, не менее важное и опасное, чем прямое участие в боевых действиях. Но о нем – чуть позже.

Только спровадил барона, как снова притащились подпоручики и замялись, видимо так и не решив, кто будет докладывать первым.

– Павел Иванович, прошу… – Я сделал выбор за них.

После доклада стало ясно, что все обстоит не так радужно, как казалось с самого начала.

К сожалению, с нашей стороны без потерь не обошлось. Пятеро убитых, среди которых – двое солдат, шестеро – серьезно раненных, в том числе двое – тяжело. Правда, легких оказалось неожиданно мало – всего четверо. Как выяснилось, японцам все-таки удалось ворваться в боевые порядки отряда Кошкина, где пришлось схватиться с ними в рукопашной. Там Кошкин и схлопотал прикладом по морде. Впрочем, именно благодаря его усилиям прорыв быстро захлебнулся. Правда, подпоручик весь успех свалил на Луку, который, используя заклинивший «Гочкис» как дубину, измордовал чуть ли не всех прорвавшихся.

Понятное дело, по сравнению с японцами потери мизерные, но, как я говорил, у нас каждый ствол на вес золота. Где пополнение брать? Досадно и обидно, хотя я прекрасно знаю, что войны без потерь не бывает.

Из японцев ушли всего единицы, воспользовались наступающей темнотой и просочились в тайгу. В плен мы взяли двадцать три человека, в том числе одного раненого фельдфебеля и двух ефрейторов. Офицеры полегли все, кроме того, что приземлил я. Чуть позже выяснилось, что солдатики Серьги взяли еще четверых, удумавших бежать в сторону Тымова, но тоже – только рядовых.

Трофеи достались на первый взгляд впечатляющие, но точней не знаю, Свиньин еще не докладывал.

Отдав все указания, по своей еще средневековой привычке направился проведать раненых в импровизированный лазарет и на пути наткнулся на Луку.

– Християныч! – радостно воскликнул великан, но сразу сменил тон и озабоченно поинтересовался: – Цел, Християныч? Не зацепили, случаем, окаянные?

– Да что со мной станется. Ты вроде как сам всех япошек победил?

– Брешуть, – отмахнулся Мудищев.

– Что с пулеметом?

Лука по-детски смутился.

– Дык зажевало там ту ерундовину с пульками. Уже справил…

– А это что? – Я заметил темные пятна на рукаве поддевки Луки.

– Дык ерунда. – Мудищев еще больше смутился. – Ткнули чуток, даже кровь уже не идет.