Книга Судьба - дама настырная - Ива Ривер

— Ерунда, обычный синяк, пройдёт, — отмахнулась я, с трудом избавившись от дурацкого видения. — А вот о человеке для выгула собаки, действительно, следует побеспокоиться.

Я набрала номер Артура.

— Привет, душа моя, — сразу отозвался он. — Что опять стряслось? Твой пёс кого-нибудь загрыз?

— Попытался, — ответила я.

— Ты серьёзно?

— Почти. Жертва оказалась ему не по зубам и отделалась мелкими травмами. Это был рояль.

— Смешно, — сказал ветеринар. — А чего звонишь?

— Срочно нужен «дог-воккер». У тебя нет кого-нибудь на примете?

— Найдём, — пообещал Артур. — Тебе подешевле или повнимательнее?

— Мне покрупнее, чтобы мог мою «лошаку» удержать. И чтоб застрахован был от несчастного случая. А ещё лучше, от стихийного бедствия, потому как иначе свою псину я назвать не могу.

— Договорились, часикам к пяти позвоню, — обнадёжил Артур и отключил аппарат.

— Ну вот, всё в порядке, — повернулась я к Виктору, — к вечеру проблема будет решена. Можете ехать с лёгким сердцем.

— Да, — поднялся он, — пора. Я вам денег на новую мебель с Сергеем передам, хорошо?

— Да ну вы что, зачем? При чём тут вы…

— Не отказывайтесь, а то я спать спокойно не смогу, — улыбнулся он. — Как бы тоже ответственность чувствую. Вообще, если возникнут какие-то проблемы, сразу обращайтесь к Сергею — он поможет.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарила я безразлично.

Зачем мне Сергей? Мне вообще никто не нужен. А тот, кто, кажется, нужен — уезжает, и возможно, надолго. Если не навсегда… А нужен-то зачем? Собаку выгуливать? Я же, вроде, решила, что не стоит мне в этот «бразильский сериал» соваться. Или… Что ж так тяжко-то, а?

Мы стояли в прихожей.

— Я буду звонить, можно? — спросил Виктор.

Я кивнула.

— И писать.

— Вы будете писать мне письма? — удивилась я. В наше время почти никто не пишет писем…

— На мэйл.

— Ладно, — согласилась я, хоть и не представляла, о чём могут переписываться два взрослых человека, не слишком хорошо знающие друг друга. — Вам пора, — напомнила я.

— Я знаю.

— Идите.

— Не могу. У вас грустные глаза. Почему? Рита, мне кажется, вы всё время что-то не договариваете. Что-то очень важное.

«Ну, расскажи, расскажи ему! Что ж ты, как любил говорить Димка, стоишь неприступной гордыней?! Он же даже поцеловать тебя на прощанье не посмеет. А другого случая может и не представится. Встретит там у себя ещё какую-нибудь «Зою», и всё — поминай как звали…» — искушал меня внутренний голос.

«Нет. Если судьба, никого он не встретит и вернётся. А если нет, то тем более нет!» — мысленно отрезала я.

«Сейчас же рассказывай!» — перешёл голос на громкий возмущённый шёпот.

— Нет, — вслух ответила я противному наушнику и, опомнившись, добавила, обращаясь к Виктору: — Вам, действительно, кажется. Просто с детства не люблю прощаний. Меня это почему-то всегда огорчает. Наверное, что-то кармическое. А вам в самом деле пора. Отвезти вас в аэропорт?

— Да нет, спасибо, Сергей сейчас уже подъедет.

— Ну тогда до свидания.

— До свидания, — повторил он и вопреки мрачным прогнозам «беса-искусителя» всё-таки осмелился легонько коснуться губами моей щеки. И возможно, кому-то, после ночи, проведённой в одной постели, это могло бы показаться смешным.

Глава 28. Спасительная встреча и последнее «прощай»

Я уныло блуждала по Интернету и, конечно, совсем бы раскисла, если бы следом за тягостными проводами вовремя не поступил следующий дар.

Буквально через пару часов после отъезда Виктора прибыл Олег.

Я всегда была рада старому другу, но такой отчаянной радости, кажется, не испытывала ещё никогда.

Повиснув на нём, я вперемежку с поцелуями осыпала его упрёками, что он не сообщил мне о приезде, лишив тем самым сразу двух обожаемых вещей: встретить любимого одноклассника и прокатиться до аэропорта. В нашей-то провинции не разгонишься, а там — трасса! А я так люблю быструю езду! Так люблю! В последние слова я вложила столько чувства, что проницательный друг, немного отстранившись, внимательного вгляделся в моё пылающее лицо.

— А ну колись, кого это ты любишь?

— Тебя люблю, — охотно призналась я.

— Меня — понятно. А ещё?

— Дочку люблю, маму с папой, Магистра люблю, Лику с Андреем, Сашку с Галкой, Машу твою! — я засмеялась случайному каламбуру и аж зажмурилась от переполнявшись меня чувств. — И Фёдора! Боже! Как же я, оказывается, люблю Фёдора!

— Так. А кто у нас Фёдор? — подозрительно спросил Олег.

— О, это жуткое чудовище, которое сейчас, наверное, доедает в ванной мой банный халат! — я опять засмеялась и снова бросилась его обнимать. — Олежка! Если бы ты только знал, как я счастлива, что ты приехал! Я как раз собиралась издохнуть от тоски.

— Рит, ты меня пугаешь. Такую бурю эмоций я наблюдал у тебя в последний раз после успешной сдачи экзамена по физике.

— Знаешь, Олежка, а может, мы каждый день какой-то экзамен сдаём… — неопределённо высказалась я, несколько сбавляя обороты. — Ты голодный? Пойдём, я буду тебя кормить.

Я потащила его на кухню, усадила в своё любимое кресло и метнулась к холодильнику.

— Так Фёдор — это кто? — уточнил Олег, глядя, как я вываливаю на стол все имеющиеся припасы.

— Фёдор — это собака. Представляешь, Олеж, он — рыба.

— Рит, ты точно в порядке? — засмеялся Олег.

— В полнейшем! А знаешь ли ты, друг мой, что такое собака-рыба?! — эмоции продолжали бить через край.

— Пиранья или акула? — улыбаясь, предположил Олег. — Так-то, смотря, какого размера.

— Собака-рыба, Олежек, это чувствительнейшее существо! Такой специальный детектор друзей и врагов. Представляешь, мой пёс бросается почти на всех! — я внезапно остановилась. — Это что же получается… выходит, кругом враги, так, что ли?.. А, ладно, не суть! Главное, что собака-рыба появляется в жизни человека когда он особенно одинок и подавлен, — процитировала я выхваченные из собачьего гороскопа сведения. — И она, эта рыба, для таких людей — настоящее утешение, и ей всё-всё рассказать можно! Я вчера на себе проверяла. Слушай, отлично работает! И теперь пусть эта барракуда хоть все мои халаты к чертям сожрёт, не жалко! А после завтрака я буду вас знакомить.

— Ну, меня-то ты накормишь, так что за псину можно не волноваться, — пошутил Олег. — А собака-то сыта?

— Само собой! Вы будете в совершенно равных условиях, — засмеялась я.