Книга Противостояние - Анатолий Луженецкий

— Садитесь.

Я не стремился занять своё место, оставшись стоять недалеко от стола, разглядывая лица моих… подчиненных? Близких? Кто-то волновался, кто-то не понимал что происходит. Кто-то продолжал заниматься своими делами. Я прислушивался к каждому, не копая глубоко, ведь сегодня мне понадобиться от них вся искренность. И не стоит её испытывать сейчас.

— К чему собрание, Рэх? — гулко проговорил Дуух, обрывая затянувшую паузу.

— Даже не знаю, как начать, — я вздохнул. Мне бы не хотелось повторять день своей коронации, поэтому я всё время обдумывал, что сказать. Верных подчинённых сложно приобрести путем кровавой казни. — Вы все ознакомились с ментальными заплатками на культистах?

Я увидел неуверенные кивки. Непонимание, настороженность, и внезапный стыд от Милоша, который, похоже, не успел посмотреть информации. Кинув ему отчет, продолжил.

— Я долго думал над тем, откуда у нас люди оказались в столице, как варны пробрались на Дуо или внезапно появившийся флот на границе, — я замолчал, обводя взглядом весь зал, задержавшись на Канисе. — Затем Мард, который научился ментально воздействовать на окружающих.

— Предательство, — как-то удовлетворительно кивнул Дуух.

— И да, и нет, — я плавно размахивал хвостом и вывел запись моего боя с верховным жрецом на одной из стен. Не отрываясь, следил за картинкой, повернувшись спиной ко всему совету. Когда Мард был убит, в полной тишине продолжил: — После победы, я поглотил часть его сил и знаний. И что самое главное будто прозрел. Лучше стал понимать прошлые события, свой род и… себя.

Запись остановилась на моменте, где я вырываю сердце жрецу, холодно глядя на поверженного противника. Шли секунды, но никто не осмеливался прервать молчание. Не оборачиваясь, тихо произнес:

— Вы все для меня, как семья. И я готов простить каждого из вас.

— О чем ты?! — не выдержав вскочил дядя. Его больше всех нервировал данный монолог.

— Предательство, дядя, — я тяжело посмотрел на родича, повторяя его же слова. Двух под взглядом сел обратно в кресло. — Я знаю, среди нас есть предатель, в моих силах сейчас забраться в самые глубокие уголки вашего разума и отыскать необходимые доказательства. Но я буду честен с вами, как с семьей, мне это не доставляет удовольствия. Вы сейчас не чувствуете ни капли влияние моего рода и говорит перед вами не Император и не Рэх-Кри. А я, молодой шакрин, вставший во главе государства после смерти отца. Говорит тот, кто доверяет каждому из вас, но вот… — я обвел рукой весь зал. — Как всё вышло. Предал ли присутствующий здесь из-за ментального воздействия или добровольно, но он должен сам понять свою ошибку и осознать её.

В наступившей тишине, я прошел к трону. Каждый шаг отражался от стен, давя на сознание. Неверие и непонимание излучали большинство приближенных, но был и страх вперемешку с гневом. Сев на трон, тихо проговорил:

— Территория дворца на сутки будет изолирована. Я не хочу повторения «кровавой коронации», — дядя вздрогнул, услышав это от меня. Копаясь в поисках информации, узнал, как некоторые шакрины из оппозиции окрестили меня: Кровавый Тиран. Захвативший власть силой и держащий совет в страхе. — У каждого из вас есть тайны, но они мне не нужны. Вот только, хочу, чтобы вы задумались: не повредит ли это благополучию Шак-Кри? И не заденут ли они… меня?

Я не смотрел в сторону Коры, но ощутил, как она вздрогнула. И Милош также заволновался, стараясь незаметно унять дрожь хвоста.

— Связь я не ограничиваю, можете работать дальше, — успокоил я финансового советника, который порывался возмутиться. Вот кто-кто, а за всё время этот советник думал только о работе. — Если к концу срока не найдется предатель, — кривая усмешка проступила на губах. — Я найду его сам. Вопросы?

— Рэх… — первый пришел в себя Дуух. Военачальник обвел взглядом всех присутствующих, будто ища поддержки, и остановился на мне. — Это неправильно. Ставить такие условия…

— Дядя, — перебил я его. Склонив голову на бок, прищурился и четко произнес. — Если для благополучия Шак-Кри мне придется кого-то убить — я сделаю это, без колебаний.

Наступила почти осязаемая тишина. Вязкая, липкая, противная. Стражи подобрались, готовясь атаковать в любой момент. Дядя зарычал, ударил по столу, вставал, опрокидывая кресло. Вперившись в меня взглядом, он, с трудом выговаривая слова, прорычал:

— А не всё ради твоей власти?

Гвардейцы заколебались, как же им поступить. Всё-таки, многие пришли в стражи благодаря Дууху. А вот Коуд дернулся вперед, вскидывая винтовку, но был остановлен мысленной командой. Встав с трона, я сделал шаг в сторону и указал на своё место, спокойно отвечая:

— Садись, — Дуух замер, не зная, как реагировать, как и остальные шакрины. — У тебя есть полное право занять это место. Может кто-то еще хочет встать во главе государства? Получить власть? — я выделил последнее слова, но никто не сдвинулся с места. — Я уступлю, но только если вас поддержит народ.

Поразмыслив, что нет смысла тут торчать, направился на выход, но остановился возле дяди. Он стоял, смотря невидящим взглядом в стол, сжимая кулаки. Плечи опущены, спина сгорблена, уши прижаты. Я чувствовал его сожаление из-за того, что он не сдержался. Не глядя на Дууха, я тихо произнес:

— Знаешь, дядя, — вздрогнув, военачальник посмотрел на меня. — Совсем недавно я стал мечтать о том, чтобы отправиться в далекий космос. Исследовать системы, искать новые миры и не забивать себе голову правлением, — у меня вырвался тихий смешок. — И даже возможность есть…

— Дети Императора, — почти прошептал Дуух, но я услышал его и, соглашаясь, кивнул.

— Так что решай, ради чего ТЫ здесь, — оглядев притихших подчиненных, громко сказал: — Я буду у себя в кабинете.

Коуд отдал честь, стоило мне подойти к выходу, все стражи повторили за ним. Хоть я и не смотрел по сторонам, но ощущал эмоциональный фон, да и мысли никто не старался прятать. Присутствующие впечатлились моей речью и решением. А предложение освободить трон шокировало многих. Я говорил чистую правду, искренне, и сомневался, что кто-то позарится на мою власть, слишком для них рискованно. Единственное, что меня смутило, ощущение легкого ментального касания, но откуда, я так и не понял.

— Рэх, подожди, — уже в коридоре меня нагнал военачальник. Я вопросительно посмотрел запыхавшегося родича. — Я… прости меня. Не знаю, что на меня нашло.

А потом сделал то, что меня шокировало. Встав на одно колено и склонив голову, он гулко произнес:

— Своим именем и кровью клянусь быть верным вам до конца, Император. Пусть Отец будет мне свидетелем.

Я ощутил, как тонкая ментальная нить соединила нас. Тонкая, но очень крепкая. И понял, что подобная связь не даст усомниться дяди в моих решениях, ведь он ощутил тоже самое. Поднявшись, он твердо посмотрел на меня.

— Мне нечего скрывать. И я готов открыть свой разум.

— Дядя… — я улыбнулся и обнял его, похлопав по спине, чем удивил родича. — Я верю, — с кривой усмешкой добавил: — Но до конца срока не выпущу.