Книга Путь из леса - Доминик Пасценди

В какой-то день устроили стрельбы. В них принял участие и Уаиллар, причём ему удалось удивить многокожих меткостью и сноровкой в перезаряжании огнетрубы.

Стреляли и из больших огнетруб, снося всё снопами шариков из тяжёлого камня или металла размером с яйцо певчего лоилэ. Уаиллар понял, почему в своё время Великие Вожди объявили уарро походы на большой аиллоу многокожих: с их оружием, с их металлической скорлупой, надетой на грудь и голову, обычные воинские умения аиллуэ не годились — если многокожие были наготове. Или если их было очень много и нельзя было вырезать самых умелых сразу же, внезапной атакой, как в походах на малые посёлки.

Вообще Уаиллара более всего поражали не оружие и воинское искусство круглоухих, а их многочисленность. Впервые он прочувствовал, что это такое, когда они с Аолли начали ходить по их большому аиллоу: это было как осенью при пролёте чёрных дроздов, или как в озере, когда видишь косяк мелкой рыбы — казалось, круглоухие везде, и везде их много; толпа их не распадалась в восприятии на отдельные особи, а составляла как бы единое существо.

Но это была мелочь по сравнению с колонной, в которой Уаиллар и женщины двигались сейчас. В языке аиллуэ не было такого слова, а в их жизни — такого понятия, чтобы обозначить то количество круглоухих, среди которых находились они в этом походе. Казалось, что если даже собрать всех аиллуэ, всех кланов, даже самых дальних, что живут в предгорьях у другого края Леса — и то не наберется их столько, сколько шло круглоухих в колонне.

И если в ааи многокожих Уаиллар не однажды прикидывал, сколько раз он мог бы вырезать всех, там находящихся, за одну ночь (забывая при этом, чем кончилась у него такая попытка), то, глядя на кажущуюся бесконечной колонну, он понимал, что весь народ аиллуэ, случись так, что его кому-то удалось бы объединить, не в силах был бы справиться даже с этой толпой круглоухих. Да, многих бы вырезал — но просто кончился бы на этом.

Важнее всего было то, что у круглоухих оказалось не одно большое аиллоу. По дороге попадались и мелкие, и покрупнее, хоть и не такой величины, как то, где жили Уаиллар с женщинами, но однажды колонна вошла в аиллоу, которое оказалось намного, намного больше. Уаиллар спросил у калеки-воина, и тот подтвердил: да, таких аиллоу у круглоухих много, и есть такие, которые ещё крупнее.

Сколько же в мире круглоухих? И какой величины, на самом деле, этот мир, если вместе с колонной Уаиллар прошёл гораздо дальше, чем заходил когда-либо в своей жизни?

И чего он ещё не видел и не знает?

4

В один из дней колонна вдруг остановилась не в обычное время. Воины, кто группами, кто поодиночке — стали вытягиваться куда-то вперед, причем это сопровождалось выкриками, суетой и суматохой. Телеги остались на дороге. Та, на которой в этот раз сидели альвийские женщины, была ближе к голове колонны (Уаиллару надоело глотать пыль, но в самую голову женщин не пустили — там везли оружие и тот чёрно-серый порошок, которым круглоухие снаряжали свои громотрубы). Уаиллар несколько растерялся: хотелось и посмотреть, что происходит, и в то же время надо было быть при женщинах, если вдруг случится что-то опасное.

Прошло довольно много времени, когда вдоль телег пробежал какой-то совсем юный круглоухий, крича что-то про «вперёд» и «поперёк». Уаиллар не настолько понимал на их языке, чтобы это для него что-нибудь значило.

Круглоухий не-воин, правивший их повозкой, сплюнул на землю, сказал что-то, судя по тону, нехорошее, и хлестнул животное по крупу, из-за чего Уаиллар, так и не привыкший к подобному обращению с копытными, едящими растения, вздрогнул, а Аолли, которая кормила малыша, сжалась и прикрыла тому глаза.

Повозка со скрипом двинулась вперёд, вслед идущим спереди. Уаиллар обратил внимание, что повозки с огненным порошком дальше не пошли, их сдвинули с дороги в стороны и оставили сзади. Те, на которых было сложено оружие — были уже пусты, их вытащили далеко вперёд и тоже разводили по сторонам, а потом зачем-то стали заваливать на бок, отцепив перед этим лошадей. Уаиллар на всякий случай велел женщинам сойти с телеги. Тут на возчика заорали, он стал нахлёстывать животное, на что слабосильная лошадка отреагировала довольно меланхолично, сделав вид, что ускоряется. Многокожий в стальной скорлупе на груди дёрнул лошадь за сложную конструкцию из полосок кожи, надетую на морду; та послушно повернула направо, и тут впереди раздались выстрелы, которые быстро слились в сплошной всё усиливающийся грохот. Уаиллар отпрыгнул в сторону, на ходу выхватывая громотрубу, и принялся крутить ключ.

Гулко забахали одна за другой большие громотрубы.

Впереди, где всё это происходило, клубами расползался серо-белый густой дым, закрывая обзор; оттуда донеслись крики боли и ярости, лязганье металла о металл, хорошо знакомое Уаиллару по воинским упражнениям с многокожими, и быстро приближающийся глухой частый топот.

Из дыма внезапно вылетели на огромной скорости несколько конных многокожих, выставивших перед собой длинные и даже с виду тяжёлые копья. Всадники, после сплошного дыма увидевшие, наконец, противника, поразили его, не разбирая, в кого влетает копьё. Возчик, пригвожденный к телеге, ещё не начал дёргаться в агонии, когда убивший его всадник, освободив руку, выхватил длинный меч и рубанул им не успевшую укрыться Оллэаэ. Уаиллар как раз докрутил ключ в замке пиштоли и, вытянув руку, нажал на спуск. Лошадь, которой разорвало бок, взвилась на дыбы, и всадник не попал мечом по Аолли, медленно пятившейся, прикрывая ребенка руками. Тут же нож-аэ, метко брошенный Уаларэ, влетел в шею всадника и тот, захрипев, рухнул наземь.

Уаиллар едва успел выхватить своё полукопьё-полумеч и отскочить от второго всадника, заодно ткнув его в подмышку, под занесенную руку с мечом. Оружие вылетело у воина аиллуо из рук, и он завертел головой в поисках чего-нибудь взамен — при этом уже держа в руках наготове два своих аэ. Он успел ещё крикнуть, чтобы женщины прятались под телегами, когда из дыма выскочил ещё один всадник. Только природная ловкость и реакция спасла Уаиллара от гибели, он буквально свернулся в кольцо, пропуская копьё мимо своей груди, и еле успел отскочить с пути коня. Животное, правда, пришлось убить, разрубив ему ножами горло. Всадник, промахнувшись копьём по Уаиллару, попал им в соседнюю телегу. То ли из-за этого, то ли из-за судорог смертельно раненного коня, он тяжело грохнулся на телегу, где Уаиллар его и прикончил.

Последовала очень короткая пауза, которую воин аиллуо сумел использовать: он выдрал из кобур, висевших на двух убитых им конях, аж четыре громотрубы, которые все оказались уже взведёнными, и успел разложить их перед собой. Поэтому следующие три всадника, вылетевшие на него, получили по заряду картечи в голову и не пережили этого.

Только теперь Уаиллар смог подойти к Оллэаэ, которая лежала в луже крови рядом с их повозкой, мотая головой и дёргая ногами. Левая рука её была отрублена вовсе, вместе с лопаткой. Из раны торчали осколки костей и видна была серая верхушка лёгкого. Женщина была в сознании, но говорить не могла, только хрипела и умоляюще смотрела на Уаиллара. Воин наклонился низко над ней и поговорил, как положено, чтобы подарить ей лёгкую смерть — это было всё, что можно было для неё сделать.