Книга Он съел моего фамильяра - Евгения Бергер

Подошла к ней, замерла на секунду, услышав то ли животный, то ли все-таки человеческий рык, а после с решительным видом взялась за ручку и толкнула дверь от себя.

Брегер лежал на полу...

Голый, прикрытый лишь отчасти покрывалом, стянутым при падении прямо с кровати.

Лицо, искаженное мукой, было прижато небритой щекой к паркетному полу, левая кисть зажимала кровоточащую рану в левом боку.

Полина прикрыла за собой дверь и сделала шаг...

Он даже не шелохнулся, только зубы сцепил еще крепче - она видела это. Казалось окаменел, даже глаза, стеклянные бусины, не моргая, уставились под кровать...

- Брегер... - Полина протянула ладонь. - Пожалуйста...

И тогда он сглотнул - кадык стремительно дернулся - потянул на себя покрывало и, держась за стену, кое-как поднялся на ноги.

- Уходи, - просипел словно охрипшим от вынужденного молчания голосом. - Убирайся!

- Но... - У Полины задрожала губа.

- Теперь ты знаешь, почему в замке меня презирают... Можешь и сама делать также. Я привык! - И снова указал пальцем на дверь. - Уходи.

Последнее «уходи» прозвучало с такой бесконечной усталостью и тоской, что Полина, вздернув решительно подбородок, сделал шаг вперед - не назад. И успела как раз подставить плечо, прежде чем покачнувшийся Брегер мешком повалился бы на пол.

Он был жутко тяжелый - словно гранитная глыба - и Полина с трудом сделала шаг, подталкивая его к кровати, так и рухнула вместе с ним на матрац, когда Брегер, теряя сознание, потянул ее за собой.

Это падение вышибло из нее дух, только придя в себя и отдышавшись немного, она скинула с себя волосатые ноги и руки и, заглянув мужчине в лицо, поняла, что Брегер в беспамятстве. А покрывальце подмялось под них при падении...

- Глупый ребенок!

Она откинула его на спину и осмотрела сначала открывшуюся рану - приложила к ней кусок собственной нижней юбки, все равно платье безвозвратно испорчено - после - всё остальное.

Начала с робкого прикосновения пальцем к заросшей черными волосами груди, а закончила смелым поглаживанием полной ладони.

- Глупый, глупый, Брегер, - прошептала ему прямо в губы. - Я ведь люблю тебя в любом облике. Все предрассудки вашего мира мне безразличны! - И осторожно поцеловала.

Чуточку опьяненной, то ли открытием самой личности Брегера, то ли открытием... его всего в целом, она направилась в Башню за доктором Месси.

- Брегер нуждается в вашей помощи, - сказала она. - Его рана открылась.

Он внимательно на нее посмотрел.

- Так вы теперь знаете, правильно я понимаю? - спросил с осторожностью.

И Полина кивнула.

- Узнала около получаса назад, - сказала она. - Никто мне об этом не говорил. Почему все молчали?

- Просто в замке все знают, он ведь живет здесь довольно давно. А вас... не хотели пугать!

- Я не испугана, а обижена, - призналась девушка, глядя на доктора Месси. - Особенно тем, что и вы не открыли мне правды...

- Брегер этого не хотел. Думаю... он боялся вас оттолкнуть, пусть никогда и не признается в этом! Оборотней, знаете ли, мало кто любит.

- Я лю... - Полина прикусила язык. Слова сорвались сами собой... Ей просто стало обидно за Брегера, вот и все.

За что его не любить? Он ведь лучший из всех в этом замке.

Он спас ей жизнь...

- Мне все равно кто он есть, - сказала Полина. - Брегер спас мою жизнь.

Доктор Месси снисходительно, как-то печально ей улыбнулся.

- Вы ведь помните, что являетесь принцессой Аспарии? - уточнил для проформы. - Что принц Демиан скоро вернется и...

- Если вернется...

- Во имя тролля, никогда не говорите такого! - ужаснулся маленький эскулап. - Если принц не вернется, нашему королевству - конец, как и другим пяти, если по сути.

Полину вдруг захолонуло волной нестерпимой тоски, такой, что слезы прошибла из глаз и заставила замереть сердце.

Она не хотела быть женой принца!

Она любила другого...

- Не плачьте, - заметил ее печаль Месси. - Если хотите знать, Брегер ведь тоже к вам привязался... По натуре он одиночка, держится отчужденно, близко к себе редко кого подпускает, но вас... подпустил. Я видел, вы ему тоже не безразличны... Но...

- ... Я должна выйти замуж за принца, - закончила за него девушка, смахнув слезу со щеки.

- Боюсь, это важнее ваших собственных чувств, - подтвердил Месси кивком головы.

Когда они вошли в комнату Брегера, тот был еще без сознания. Лежал кое-как прикрытый краем подмятого под себя покрывала...

Доктор Месси вопросительно вскинул брови.

- Он... обратился и... потерял сознание почти сразу, - объяснила Полина, чуть покраснев. Казалось, маленький эскулап читал ее мысли...

- Нельзя обращаться, будучи раненым столь серьезно, - посетовал Месси, доставая бинты и лекарства из саквояжа. - Для этого нужны силы, которые при ранении лучше оставить на заживление. - И спросил: - Кто вам сказал?

- Служанка сказала, что ищет Брегера... Странно смотрела на Чер... В общем, я догадалась. Полина коснулась волос, упавших Брегеру на глаза, и чуть отвела их со лба. Он вдруг зашевелился, застонал...

- Тише, тише, - произнес Месси, обрабатывая рану чем-то ядреным, судя по запаху, -сейчас наложим повязку, и будешь как новенький.

- Месси... - прошептал Брегер, открывая глаза.

- Я. Твоя рана снова открылась, - пожурил он приятеля. - Ты не должен был обращаться, не заживив ее до конца...

- Мне пришлось...

- Пришлось ему. Знаем, слыхали! - И поглядел на стоявшую молча Полину. -Присмотрите за пациентом, принцесса. Он может быть очень капризным и наплевательски относиться к собственному здоровью! Не давайте ему этого делать.

- Я обещаю за ним присмотреть, - улыбнулась доктору девушка.

Месси поднялся и поглядел на обоих по очереди. Поджал губы и вышел.

Тишина, повисшая в комнате, длилась, как будто целую вечность. Прервал ее Брегер тихим вопросом:

- Что ты здесь делаешь? Лучше возвращайся к себе.

- Нет, лучше побуду с тобой, - возразила Полина.

Она присела на край узкой кровати и с тоской поглядела в осунувшееся лицо.

- Ты ведь понимаешь, - сказала она, - что мне безразлично, человек ты или... не человек?

- Положила ладонь поверх его выпростанной руки и посмотрела прямо в глаза. Брегер дернулся было, высвобождаясь, но Полина стиснула пальцы, удерживая его. - Я... люблю тебя, - призналась, чувствуя нежность, комком ставшую в горле. - И буду с тобой, пока можно. Не прогоняй!