Книга Империя отходит от края - Сергей Тамбовский

— Чай-кофе будешь? — спросил он, одновременно набирая номер на внутреннем телефоне.

— Спасибо, товарищ майор, давайте лучше ближе к делу, — ответил я.

— Подполковник, — поправил он меня, не отрываясь от трубки.

— Ничего себе, — искренне восхитился я, — примите поздравления, товарищ подполковник.

И как они ухитряются говорить в телефон, так что другим ничего не слышно, не понимаю — а между тем Викторыч уже все сказал в трубку, что хотел и встал навытяжку. В дверь зашел еще один товарищ, лет на 15 старше его, седой, но все равно в черном костюме и с портфелем.

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор! — отчеканил Викторыч. Я тоже поднялся и встал достаточно ровно, но от приветствия воздержался.

— Это он? — спросил седой.

— Так точно, товарищ генерал-майор, — подтвердил Викторыч.

— Сергей… эээ… (Владимирович, подсказал Викторыч) Владимирович, областное управление КГБ благодарит вас за ценные сведения, позволившие обезвредить опасных преступников, и награждает вас денежной премией в размере… (в каком размере? — три тыщи) в размере три тыщи рублей.

И он протянул мне конверт размера примерно А5, достаточно туго набитый.

— Служу Советскому Союзу, — нашелся я.

— Остальное вам Сергей Викторыч пояснит, — с этими словами седой повернулся и вышел.

— Ничего себе, — это я уже Викторычу сказал, — но вас, как я понимаю, тоже не обидели. Как там армяне-то, всех закрыли?

— Ну ты и наглец, Сорокалет, — улыбнулся он, — про армян я тебе, даже если б и знал, не рассказал, а меня да, не обидели… через месяц вот в столицу переезжаю.

— С повышением, Сергей Викторыч, — искренне ответил я, — а на что это остальное там генерал намекнул?

— Остальное это вот, — и он вытащил из-под стола коробку с надписью Philips, — наши немецкие коллеги подарили, за ценную информацию. Решено отдать это дело тебе.

— Видеомагнитофон что ли? VHS? — ахнул я.

— Самый он.

— Так к нему хотя бы одна кассета должна быть, как же его проверять-то без кассеты?

— Есть и кассета… даже две, — и он достал из ящика стола две стандартные вхс-кассеты, на корешке одной было написано фломастером «Кулак ярости» и «Звездные войны», а на второй значит «Омен» и «Аэропорт-77»… итить-колотить…

— Забирай и пользуйся, только осмотрительно конечно, чтоб никаких коллективных просмотров.

— Есть никаких просмотров.

— Теперь относительно мобильной связи…

— Всю документацию по Алтаю, как ты сам понимаешь, мы тебе никогда не дадим, но несекретную часть — почему нет? Только выносить ее из режимного хранилища конечно нельзя будет, смотри там, пропуск тебе на этой неделе оформят. С разработчиками тоже можем свести, они в Воронеже сидят, но все беседы будут идти под нашим конечно контролем… и вообще самое лучшее, что ты мог бы сделать, это перейти туда на работу, в Воронежский институт связи, а с учебой твоей мы бы как-нибудь вопрос решили…

— Ну Сергей Викторыч, ну сами посудите, как я тут все начатое-то брошу — тут и ПК, тут и кубик этот, тут и знакомый до боли Автозавод, все родные и друзья, опять же Анюта…

— И с Анютой мы бы вопрос тоже решили, но ладно, пока оставляем все как есть… на месяц скажем, а потом вернемся. Новых снов не было?

Я вообще-то к этому вопросу готовился и черновой набросок свежего сна выложил Викторычу сходу:

— Был, дня 3 назад, но все касается следующего года, поэтому я решил, что дело несрочное и не побежал сразу докладывать, слушайте, все о невозвращенцах.

Викторыч опять быстро напрягся и сделал стойку, ну прямо как гончая собака.

— В апреле будущего года в США попросит убежище наш представитель при ООН Аркадий Шевченко. В августе там же во время гастролей останется Александр Годунов, танцор Большого театра, а в сентябре из Швейцарии не вернутся фигуристы Белоусова и Протопопов. Если вас интересует мое мнение…

— Ну говори конечно…

— То с Годуновым и фигуристами можно было бы решить вопрос мягкими средствами, они же давно просятся, чтоб их отпустили работать на Запад, вот и надо их отпустить, тогда не сбегут.

— А про дипломата что скажешь?

— Тут вопрос сложнее… в моем сне был намек, что он давно работает на некую западную разведку, так что тут не берусь ничего советовать…

Викторыч почесал в затылке и тяжело вздохнул:

— Ну и задал ты задачу с этим Шевченко, и что теперь с ним делать — это ж протеже самого Громыко…

— Не могу знать, тщ подполковник, мое дело доложить, а решения принимать будут более ответственные товарищи.

— Хорошо, иди с глаз моих, пока не наболтал еще чего-нибудь лишнего. Да, еще один вопрос — нам нужна постоянная связь с тобой, в институте тебя через деканат можно найти, а домой тебе завтра городской телефон поставят, вот телефон спецов с ГТС, договорись насчет времени.

И я взял бумажку с телефоном и ушел с глаз его. Коробку с видаком забросил в машину, отзвонился из деканата Борюсику Немцову, он посоветовал, где у нас можно найти фарцовщика по шмоткам, чтобы не кидалово было, а дальше рванул к этому фарцовщику отоваривать полученную премию.

Сидел он в микрорайоне Верхние Печеры, который только-только начал строиться, буквально пяток панельных 9-этажек стояло посреди бескрайних полей. Домофонов пока нет, так что поднялся к квартире барыги и позвонил условным звонком, который мне Боря сообщил, он сразу и открыл. Чего только в его хате не было… выбрал для Анюты аляску с оранжевой подкладкой, потом сапоги югославские на манной каше (надеюсь с размерами не промахнулся) и белье двух цветов, пусть не только сама порадуется, но и меня порадует. Себе же взял венгерскую кожаную куртку и ботинки какие-то хорошие, с высокой шнуровкой, пригодятся в нашем гнилом климате. Обошлось все в тыщу с хвостиком.

Потом назад в политех, полюбовался некоторое время на то, как Анюта командует компанией девочек в купальниках (сурово, так даже я не могу), да и забрал ее с собой, хватит мол на сегодня, домой пора. А кубиковая линия? — напомнила она. — А ну ее в болото, я и так много сегодня сделал, — отрезал я. И мы укатили домой… видак и одежду я в багажник засунул, чтобы она раньше времени не обрадовалась, вытащил все пакеты и упаковки только возле гаража, на вот, подержи, пока я машину загоню. Анюта, по всему видно было, сильно заинтриговалась, но марку невозмутимой нордической красавицы выдержала, ни одного вопроса не задала, пока мы домой не зашли. Но уж после распаковки покупок не выдержала, повисла у меня на шее чуть не со слезами на глазах… присмотрелся — точно слезы текут. Сказал конечно, чтоб слезы отставила, а покупки примерила, вроде послушалась.

Все подошло как нельзя лучше, все же глаз у меня на такие дела наметанный. Анюта гордо прошла в аляске и сапогах по всей нашей длинной квартире и даже хотела на улицу выйти, но я ей отсоветовал, успеешь еще. Пакет с бельем тоже открыла, внимательно изучила каждый предмет, мерить уж не стала, но кажется все понравилось. Меня тоже заставила надеть обновки, высказала несколько критических замечаний, но видно было, что чисто для галочки, моя куртка с ботинками ей тоже понравились. И только тут она заметила красивую коробку из-под Филипса.