Книга Поиграем, мышка? - Ольга Островская

ГЛАВА 48

У меня буквально челюсть отвисает когда смысл его фразы доходит до сознания.

— Что?! Нет, конечно! — вспыхиваю я. — С чего вы взяли такую глупость, вообще?

Сколько можно уже предполагать в моем муже злодея? Или что он там себе надумал?

— Хм. Рад, если нет. Тогда чем же вызваны ваши слезы, сьера? — Бьярен отталкивается от стены, направляясь ко мне. — Поймите меня правильно, сьера Мишель. Я сейчас вижу перед собой молодую, печальную девушку, которая всего пару дней назад скоропалительно прошла через ритуал слияния с очень сильным куардом, была перемещена в чужой для себя мир, и которая теперь плачет. И поскольку, стараниями вашего связанного, ваши эмоции и мысли никому не доступны, кроме него самого, я не могу по-другому убедиться, что с вами все в порядке.

Вот упрямый. Дались ему мои слезы. Но с другой стороны... это же хорошо, что у этих мужчин такое отношение к женщинам. А если бы я действительно была в беде, а все отнеслись равнодушно? Так было бы намного хуже. Так что нечего на беспокойство окружающих отвечать грубостью и раздражением. Наверное, надо объясниться.

Только как? Еще блаженной дурочкой меня посчитает. А впрочем... какая разница? Пускай считает.

— Это... сложно объяснить... сьер, — уже гораздо спокойней вытираю я те самые слезы. — Не буду врать, что мне не грустно из-за того, что пришлось так резко бросить все, что раньше составляло мою жизнь. Я тяжело переношу перемены. И по своему связанному уже соскучилась, — прибавляю многозначительно и вполне искренне. — А тут еще такая красота перед глазами. Это небо. Этот закат. Город просто волшебный. И вид свысока, когда кажется, будто взлетишь сейчас. И эмоции... восторг, восхищение, грусть, фантазии... этого всего просто стало слишком много. И чувства потребовали выхода. Отсюда и слезы.

— То есть, причина в красоте? — пораженно переспрашивает Бьярен.

— Знаю, что звучит глупо, — пожимаю плечами.

— Нет, ну почему же глупо? — растерянно хмыкает куард, становясь рядом и тоже устремляя взгляд на горизонт, словно пытается высмотреть то же, что и я. Но через пару секунд внезапно прибавляет: — Хотел бы я ощутить энергию таких сильных и ярких эмоций столь прекрасной женщины. Искренне завидую вашему связанному. Ему невероятно повезло.

Ну вот опять. Чему тут завидовать? Мне не понять, видимо. Да и не нравится мне быть предметом зависти. Зависть вообще штука деструктивная и не логичная. Толкающая на нехорошие вещи еще чаще, чем ненависть.

Но отреагировать как-либо на это странное заявление я не успеваю. Меня накрывает томительно сладким ощущением... узнавания. А вслед за ним сокрушительной тяжестью чужой злости.

— А на расстоянии от моей связанной ты завидовать не можешь? — слышу резкий голос Шада со стороны наших дверей.

— А вот и он, — уже откровенно усмехается Бьярен. — На твое не покушаюсь, друг. Закаты тут, оказывается, очень красивые. Не сдержался, вышел посмотреть.

Но я на эмиссара уже не обращаю внимания, всем телом развернувшись навстречу мужу. Он приехал! Наконец-то!

Даже сердце как-то сбоить начинает. И под ложечкой защекотало... там где бабочки.

Шад выглядит усталым, смотрит мрачно. Даже раздраженно. Испытывающе. Словно оценивает мою реакцию. И ситуацию в целом. Ревнивец махровый.

А я... просто рада его видеть. Просто соскучилась. Правда, соскучилась. Очень.

Про ревность его неуместную потом все выскажу. И про все остальное. А пока...

Я обещание свое утреннее помню. Кое-то тут доигрался ночью. Вот и нечего теперь мне права свои качать. Сейчас моя очередь.

Сузив глаза, иду к нему.

Забыв уже, что мы не одни. Плевать. Он мой. Имею право.

Шад, хищно усмехнувшись, шагает навстречу. И меня наполняет до краев уже такой знакомой и... родной энергией. Жадной. Голодной. Жаркой. Той, что пульсирует в моих венах вместе с кровью, с тех пор как он напитал меня собой, связав нас навеки. Той что воспламеняет во мне все уснувшие за день желания.

Наши тела, как магнитом, притягиваются друг к другу. Миг, и я уже в его руках, прижатая к широкой груди, окутанная его силой, жаром сильного мужского тела и одуряющим пряным ароматом.

— Я тебя ждала, — сообщаю, утопая в вишневом взгляде.

— Знаю. Потому и спешил к тебе, — улыбается Шад за мгновение до того, как наши губы встречаются.

В снах было сладко. Безумно. Неистово.

Но те ощущения ни в какое сравнение не идут с этими, когда я прижимаюсь к Шаду наяву. Когда он сминает мои губы в жестком требовательном поцелуе, и мужской язык захватчиком вторгается в мой рот... лаская... овладевая.

Подчиняя.

Но подчиняться я сегодня не в настроении.

О не-е-ет. Настроение у меня сегодня совершенно другое.

Обнимая мужа за шею, я зарываюсь руками в кудрявые волосы, целуя в ответ не менее жадно, кусая его губы в ответ и сплетая наши языки в порочном танце.

Прижимаюсь к своему вожделенному мужу всем телом. Толкаю его к комнате, желая как можно быстрее оказаться с ним наедине. Добраться до него. Отомстить сладко и со вкусом.

И он позволяет мне это. Пятится назад, ни на миг не прекращая терзать мой рот. Сминая мою одежду.

— Сладкая моя, — рычит мне в губы, подхватывая за ягодицы и приподнимая. И я сейчас безумно жалею, что в платье, и узкая юбка не позволяет мне обхватить его ногами.

Мы вваливаемся в гостиную наших покоев. И дверь с грохотом захлопывается, отсекая нас от террасы и лишних свидетелей. Перехватив меня удобней, Шад стремительными шагами направляется в спальню. Неужели на этот раз у нас в кровати все будет? Прогресс, однако.

Не в силах ждать и срывая с него одежду, я ерзаю и извиваюсь, пытаясь добраться до обнаженной кожи. Но если некое подобие то ли кафтана, то ли камзола мне удается содрать с широких плеч, то обнаруженную под ним цельную рубашку, получается расстегнуть только до середины груди. Ну что за несправедливость?

— Сними это! — требую, припадая к его горлу губами, прикусывая горячую кожу, пробуя его на вкус. М-м-м, съем.

— Сейчас, маленькая. Потерпи немножко, — смеется, и тут же со стоном откидывает голову, когда я провожу языком по пульсирующей жилке.

Нравится? Да?

Не только ты можешь сводить меня с ума. Говорила же, что отомщу.

— Ловлю на слове, крошка, — урчит голодным котярой.

Роняя меня на кровать, поспешно стягивает эту свою длинную рубашку. Смотрит в глаза таким пылающим взглядом, что во мне кровь вскипает и дыхание в груди спирает. И внутри все сводит болезненной потребностью.

Как же я хочу его. До безумия.

Приподнимаюсь на локтях, откровенно любуясь им. До чего же хорош. Ходячий секс просто. Чувствую себя дорвавшейся до мужика нимфоманкой. Вот только мужик мне нужен именно этот. Только он. До поджимающихся пальцев нужен. Немедленно.