Книга Любовь и волки - Ольга Иванова

— Глеб… — я протянула ему руку, повернутую ладонью вверх, чуть наклонилась.

С волками иметь дело мне не доводилось, а вот с собаками разной степени агрессивности частенько, поэтому я первым делом пыталась успокоить зверя, во всяком случае, так, как умела. Подошла к нему еще ближе, волк по-прежнему скалился, но уже не рычал.

— Глеб… Я знаю, ты меня не укусишь, — я старалась говорить тихим ровным голосом. — Ты не сделаешь мне больно… Ты ведь любишь меня, я знаю… И я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя, Глеб…

Морщины на носу волка разгладились, и он осторожно приблизил морду к моей руке. Я ощутила легкое щекочущее дыхание на ладони, улыбнулась.

— Да, это я, Глеб… Я пришла к тебе, сама… И не уйду. Не оставлю тебя, слышишь?

Влажный нос уткнулся мне в ладонь, волк прикрыл глаза, а у меня к горлу подступили слезы.

— Ты узнаешь меня? Принимаешь? — я осмелилась погладить его по жесткой шерсти на шее.

Он не отпрянул, лишь на миг уставился на меня желтыми глазами, потом снова их сощурил.

— Спасибо… — я снова улыбнулась и опустилась рядом с ним на колени, погладила уже за ухом, по спине. — А теперь возвращайся, Глеб… Возвращайся к нам. Ко мне... Хорошо?

Зверь вздохнул и лег рядом, положив голову мне на колени.

— А ты очень симпатичный волк, — усмехнулась я сквозь слезы и начала поглаживать его по голове. — И даже таким мне нравишься… И знаешь… Не надо от него избавляться… Ведь это тоже ты. Лучше помиритесь… А я приму вас обоих. Уже приняла…  Устал, да? Отдохни… Поспи… Я тоже за эту ночь устала… — я легла на спину волка, обхватила его руками и зарылась лицом в шерсть. — Когда ты вернешься, я расскажу тебе, где сегодня была… Ты будешь ругаться, конечно… Опять обвинишь меня в отсутствии инстинкта самосохранения… Но я все равно буду рада это услышать… А потом ты меня поцелуешь… Нет, я тебя сама поцелую. И обниму, вот как сейчас, крепко-крепко… И мы пойдем гулять… Ты ведь еще не весь поселок мне показал, не со всеми познакомил. Давай возвращайся….— я тоже закрыла глаза, чувствуя, как усталость снова накрывает меня. — Я жду тебя, Глеб… Я знаю, ты сможешь…

…Проснулась я от внутреннего толчка и еще несколько секунд пыталась вспомнить, где нахожусь. В подвале, вместе с Глебом-волком. Под моей шеей что-то пошевелилось, следом раздался вздох. Я повернула голову — и мои губы сами собой стали растягиваться в улыбке. Я лежала уже не на волчьей спине, а на мужском плече.

— Глеб… — прошептала я, поглаживая его по заросшей щетиной щеке, но он, все еще пребывая во сне, только чуть поморщился. Я усмехнулась и обняла его за пояс крепче. Тогда же с удивлением обнаружила, что мы оба накрыты большим клетчатым пледом. Под спиной и бедром я тоже чувствовала что-то мягкое, похожее на одеяло. Ну и две маленьких подушки под головой у меня и Глеба. Кто же это о нас так позаботился, пока мы спали? Уж не Софья Ильинична ли?

— Аня?.. — отвлек меня хриплый заспанный голос.

Я улыбнулась и приподняла голову, чтобы лучше видеть его удивленные, но в то же время полные нежности, глаза:

— С возвращением…

Глава 27

Глеб обвел растерянным взглядом подвал, затем вновь взглянул на меня.

— Только не говори, что ты ничего не помнишь, — опережая его, сказала я. — И что мы вообще тут делаем…

— Нет… Я помню… Помню. Просто, мне казалось… Значит, это был не сон? — он осторожно дотронулся до моей щеки, словно проверяя, реальная ли я.

— Смотря, о чем ты...— я усмехнулась, накрывая его ладонь своей. — Мы спали, и тебе, возможно, что-то снилось…

— Ты помогла мне… Стать самим собой, — Глеб перехватил мою ладонь и поднес к своим губам, целуя. — А еще… Ты сказала, что принимаешь мою вторую сущность. Это не сон?

Я отрицательно покачала головой.

— А то, что ты… Любишь меня? Не сон?

— Нет, — шепнула я. — Не сон…

Глеб улыбнулся и резко приподнялся, нависнув надо мной.

— И я тебя, — тоже шепнул он, прямо мне в губы. Затем коснулся их почти невесомым поцелуем. Еще одним, и еще… В висок, в щеку, в шею, снова в губы…

Я прикрыла глаза, наслаждаясь этой лаской, подалась вперед, собираясь поцеловать в ответ, как вдруг…

— Кхм, кхм, — раздалось за дверью, и следом тихий перестук пальцев по дереву. — Вы уже проснулись, господа? Не хотите ли отужинать?

Софья Ильинична…

— Притворимся, что еще спим? — предложил Глеб, нежно кусая меня за мочку уха.

— Как-то неудобно, — я со смехом уткнулась носом ему в плечо.

— Неудобно перед бабушкой или неудобно в подвале? — хмыкнул он.

— И то, и другое…

— Ладно. Сейчас поднимемся! — тоже сдерживаю смех, крикнул уже бабушке Глеб.

— Жду, — прозвучало в ответ, и шаркающие шаги стали отдаляться.

Глеб запечатлел на моих губах еще один поцелуй, на этот раз продолжительней и настойчивей, и только потом, со вздохом сожаления, отпрянул.

— Знать бы еще, во что одеться… — он огляделся по сторонам. Затем оживился, заметив чуть поодаль аккуратную стопочку с одеждой: — О, спасибо, бабуля…

Значит, я б была права: об одеяле и подушке для нас точно позаботились Софья Ильинична.

— А ты не знаешь, где мои вещи, которые я бросила у пруда? — спросила, поднимаясь на ноги следом за Глебом. — Просто там сумка, и телефон… Босоножки опять же… — про белье я деликатно умолчала.

— Прости … — он виновато покачал головой. — Я не подумал об этом, когда уходил оттуда… Но я сейчас сбегаю, — добавил с готовностью. — Поищу. Может, кто нашел… Себе навряд ли забрали, у нас все друг друга знают… Не переживай, найдем.

— Я не переживаю, — остановила я его с улыбкой. — Сходим позже вместе. Действительно, маловероятно, что кто-то эти вещи присвоил себе. Тем более, в сумке мои документы…

– Хорошо, — Глеб порывисто притянул меня к себе, снова поцеловал и вдруг спросил: — Кстати, что-то мне такое вспоминается… Ты, вроде, что-то сделала, за что я могу тебя поругать? Или мне это приснилось? — он прищурился.

— Нет, не приснилось, — я высвободилась из его объятий. — Идем наверх, все расскажу. На самом деле, это серьезно…

Глеб бросил на меня настороженный взгляд, но пытать больше не стал. Открыл передо мной тяжелую дверь, пропуская вперед. Когда мы вышли из подвала, сразу почуяли аромат жареного мяса. Софья Ильинична не изменяла своим вкусами и приготовила то, что любила больше всего сама.

— Проходи, садитесь, — как всегда немного ворчливо произнесла она при виде нас и поставила на центр стола сковородку с отбивными. — А ты? — она кивнула на внука. — Будешь мясо? Или тебе пойти лебеды нарвать у забора? Могу и лопухов… Они у нас в этом году знатные уродились…