Книга Тайна пансионата «Уют» - Владимир Колабухин

— Быть у огня да не обжечься?.. Сначала, конечно, и в мыслях не держал, чтобы польститься на эти проклятые билеты… Для интереса покупал их понемногу. Потом завидно стало: другие, смотришь, всё выигрывают, а я и впрямь оказался рыжим. Захотелось тоже — машину заиметь, больше денег, чтобы, знаете, с шиком пожить! Вот и стал приглядываться к актируемым билетикам. — Пестряков незаметно для себя увлёкся, глаза заблестели. — А они, понимаете ли, тысячами через руки плывут! Так и липнут, так и соблазняют. Подвернись подходящий момент — и они твои!..

Пестряков вздохнул.

— Ну, что же вы замолчали? — суровым тоном спросил Ракитин. — Продолжайте!.. Значит, билеты к вам так и липли. А Ирина заметила. И что же вы сделали?

— Зря, конечно, руку на неё поднял. Да ведь ни на какие посулы не шла… Отъехали мы немного от остановки, и я предложил: давай, мол, к Анютиной роще свернём, поговорим ещё. Она согласилась. Там, у рощи, и ударил её ножом… Прямо в машине…

— А Ирина любила вас. Беспокоилась за вашу судьбу…

Пестряков побледнел, отвернулся.

— Ну а часы-то зачем с неё сняли? — спросил Ракитин.

— Не пропадать же добру, — глухо ответил Пестряков.

…Когда Сергей вышел на улицу, горькое чувство от разговора с Пестряковым несколько растаяло. Он закурил и медленно двинулся к отделу. Уже темнело. Под ногами шуршали первые опавшие листья. И в их шорохе, в быстро сгущающихся сумерках и остывающем воздухе чувствовалось приближение осени.

«Как быстро пролетел месяц!» — подумал Сергей, прибавляя шаг.

Он пошёл в отдел и сразу направился к Шатрову. Тот был ещё у себя. Он сидел за своим рабочим столом низко склонившись над бумагами и красным карандашом делал в них какие-то пометки. Увидев Ракитина, он поднял голову, выжидающе посмотрел на него…

— Всё, Серафим Иванович, Пестряков признался, — выдохнул Сергей.

— Сразу?

— Какое там! Весь фальшив, как коронка Ирины. Взгляните-ка на его показания.

Шатров поправил очки, долго и внимательно читал протокол допроса.

— Значит, пожалел, что не знал о письме Тимошковой, — сказал он, отложив на минуту протокол.

— А мне думается, что если бы и узнал, то всё равно расправился бы с Ириной, — возразил Сергей. — Ведь заявил же он мне, что ему важно было избавиться от живого свидетеля хищения билетов, а в своей изворотливости на случай следствия он, мол, и не сомневался.

— Да… Тяжёлый экземплярчик тебе попался, — протянул Шатров, закончив читать. — Признаться, я сначала беспокоился за тебя. Больно скорым да нетерпеливым мне показался…

Ракитин покраснел, насупился.

— Ну-ну, — добродушно улыбнулся Шатров. — Я и говорю, что ты молодчага… Кстати, об учёте лотерейных билетов, — снова посерьёзнел он. — Надо будет подготовить совместно с прокуратурой соответствующее представление о нём. В этом важном государственном деле не должно быть ни малейшей зацепки дли жуликов… А теперь иди отдыхай.

Шатров подошёл к окну, задёрнул шторы. Потом вернулся, включил настольную лампу и опять склонился над бумагами.

Мат королю

Рассказ

…Пронзительный телефонный звонок прямой связи с начальником уголовного розыска Шатровым заставил Ракитина отрешиться от благодушного послеобеденного настроения. Такой звонок прежде не раз приносил ему осложнения в работе.

С тревогой в душе Сергей снял трубку:

— Слушаю, товарищ капитан.

Шатров, как всегда, был немногословен:

— Помнишь Андрея Балашова — Альбатроса?.. Освободился уже. И снова прибыл в наш город. Прими это к сведению, Сергей.

Выслушав начальника, Ракитин положил трубку, призадумался: «Альбатрос? Как не помнить!» Лет сорока, невысокий длиннорукий блондин, среди уголовников пользовался особым авторитетом, потому что прослыл чуть ли не самым ловким домушником, «специалистом» по квартирным кражам. Доставил он угрозыску забот и хлопот. Ведь как только появлялся в городе после освобождения из колонии, сообщения о кражах поступали одно за другим. Словно какая-то злая сила постоянно подхлёстывала его.

Шатров не раз просил подчинённых попытаться нащупать, что же так воздействует на этого человека. Да только сделать это пока не удавалось. Вроде бы всё он понимал, но перебороть себя не мог: старое брало верх. И вот он опять в городе! Значит, жди новых воровских походов…

Так вскоре и случилось.

* * *

Стоял тихий безлунный вечер. Как раз на руку Альбатросу. Укрывшись за стволом старого вяза, он терпеливо ждал, когда в глубине двора в небольшом трёхэтажном доме погаснет последнее окно.

Через четверть часа он легко и бесшумно поднялся по водосточной трубе под самую крышу. Собственно, в нужную квартиру на третьем этаже он мог бы попасть и более простым способом — с помощью отмычки. Но корешок, что навёл на эту квартиру, предупредил о собаке у соседей, поднимающей лай при малейшем шорохе за дверью. Уж лучше не рисковать, подумал Альбатрос.

Он плотно прижался спиной к стене, сделал два маленьких шага по узкому карнизу — и заветная открытая форточка рядом. Чуткие пальцы осторожно нащупали защёлку оконной створки. Шаг в раскрытое окно — под ногами еле слышно скрипнули половицы.

Альбатрос включил карманный фонарик, повёл узким лучом по сторонам: кухня, что здесь возьмёшь?

Он открыл дверь в соседнюю комнату и… замер. На просторной деревянной кровати, натянув на оголённые плечи простыню, испуганно жалась к стене молодая длинноволосая женщина. На стене над кроватью тускло светил причудливой формы ночничок.

«Мужа у неё нет, а сама хозяйка уезжает по выходным в деревню к родственникам», — вспомнил Альбатрос заверения подельника и мысленно выругался.

Нет, его ничуть не обеспокоила создавшаяся ситуация: по водосточной трубе он спускается ещё быстрее… Но эти синие глаза, расширенные от ужаса! Разве он камень, чтобы выдержать такое?

Сердце вдруг, как уже не раз в последнее время случалось, резанула острая боль. Альбатрос ухватился за косяк двери и тяжело осел на ковёр.

Очнулся от чего-то сырого и холодного на груди и сладковатого во рту. Рядом, опустившись на колени, хлопотала над ним эта синеглазая женщина…

Альбатрос выплюнул таблетку и подтянул ноги, пытаясь встать. Женщина опять испуганно сжалась.

— Не бойся, — с трудом выговорил он, едва ворочая распухшим языком. — Я сейчас уйду.

Женщина как-то неопределённо кивнула и покосилась на телефон, стоящий на тумбочке у двери. Альбатрос перехватил её взгляд.

— Уже вызвала?

Женщина снова кивнула, боязливо посматривая на его размалёванные татуировками грудь и руки.