Книга Подонок - Анна Веммер

– Год назад ты ненавидел меня за то, что я разлучила тебя с сыном. Год назад ты был готов уничтожить меня, лишь подумав, что я встречаюсь с Митей. Год назад ты наблюдал за его жизнью и не планировал в нее врываться, потому что не думал, что после похищения у тебя есть будущее. Ты не думал, что, раз уж все так повернулось, стоит пересмотреть позиции? Разве Митя не заслуживает правды? Раз уж ее признали даже в следственном комитете.

Он будто не слышит, сидит, невидящим взглядом уставившись в экран, и я не выдерживаю, сую свой нос туда же и вчитываюсь в крошечные буквы. Что такого Андрей там нашел? Если он готов анекдоты читать, лишь бы не говорить со мной, я за себя не отвечаю!

Но нет. Это не анекдоты, это – грустная проза жизни. Не знаю, зачем Андрей хранит это, но рука сама тянется к его смарту, на котором – скриншоты. Старые скриншоты обсуждений на городских форумах. История с преступником, покусившимся на самое святое – ребенка – гремела на всех ресурсах. Ее обсуждали в комментах на новостных порталах, на форумах, в пабликах. Я не знала, что Андрей все это читал и тем более не могла себе представить, что копировал.

sayor24: “Почему отменили смертную казнь? Почему я должен за свои налоги кормить эту мразь?”.

priiiiiiizzzz: “А теперь смотрите фокус, как богатенький мажорчик съедет с темы. Если у тебя есть деньги, можно похищать несовершеннолетних и ничего тебе не будет”.

pokabushko: “Я бы на месте родителей не ждал суда, а подкараулил эту мразь и зарядил в табло с двустволки”.

adelaida96: “А вот в Беларуси в ходу химическая кастрация. Почему у нас такое не введут?”.

karisa: “Фу, бл**ь, фу, мразь, как можно поднять руку на ребенка?!”.

medvedvzhope: “Ребят, следствие еще идет, я никого не оправдываю, но, может, дождемся приговора суда, а потом будем желать сдохнуть?”.

patriot: “Суды в рашке коррумпированы по самые гланды, ты еще рассчитываешь на справедливое правосудие в этой стране?!”.

nepatriot: “А все потому что кое-кто голосовал за Путина!”.

patriot: “Так вы вообще на выборы не пошли!”.

nepatriot: “А потому что это бессмысленно! Все равно эти мрази пролезут на высшие должности и будут оправдывать таких, как Тихомиров!”.

patriot: “Ой, идите н***й!”.

nepatriot: “Сам иди, дебил!”.

patriot: “Модератор, оскорбление!”.

losa1965: “Я не понимаю, как вообще может появиться мысль тронуть ребенка? У меня двое дочерей, я смотрю на них и не могу поверить, что существуют такие мрази. Он же не может защититься! Убил бы лично! Задушил вот этими руками! Не представляю, что чувствуют родители. А как девочке жить? Как ей потом с этим справляться? Подонок. Слов нет, подонок – и точка. Очень надеюсь, ему светит пожизненное. А лучше бы вернули смертную казнь или разрешили суд Линча – я уверен, у родителей девочки есть свое мнение на счет того, как поступить с подонком. Говорят, у него и дети свои есть… слов нет”.

Меня начинает тошнить. Я смотрю на комментарии, но не вижу за ними людей. Только ники, наборы букв, цифр, символов. Только беспросветную злобу по отношению к человеку, о котором они не знают ровным счетом ничего.

Я натравила на Андрея целую свору, злобствующую толпу, которой плевать на доказательства, которая готова рвать того, на кого укажут пальцем грамотно построенные маркетологами статьи. Прошло десять лет, а он все еще хранит эти скрины. Раз за разом истязая себя воспоминаниями.

Вслед за ужасом приходит злость. Я сама не ожидаю от себя, но вырываю из рук Тихомирова телефон и подчистую сношу все скрины. Вычищаю галерею, безжалостно стирая напоминания о травле. Не оставляю ни единого шанса снова погрузиться в пучину безысходности. Я не знаю, что он чувствовал, читая все это тогда, десять лет назад, но я знаю, что не позволю переживать все это снова. Целый год я жила принцессой, не заботилась ни о чем, засыпала под защитой, просыпалась от ласковых поцелуев. Пришло время возвращать долги.

– Хватит, – твердо говорю я. – Все это прошло. Я не могу исправить то, что натворила, я не могу повернуть время вспять, но я бы сделала это, не задумываясь. Даже если бы в этом случае ты остался со своей Надей и никогда бы не встретил меня. Но это сказки, магии не бывает. Я не могу ничего изменить, и если хочешь, можешь бросить меня, отомстить, я не знаю, придумай что-то. Я сделала все, что могла. Отец в тюрьме и еще долго из нее не выйдет, я сделала свой выбор. И еще я позвонила Мите. В пять он придет, это не обсуждается. Я хочу, чтобы вы познакомились. У тебя несправедливо забрали сына. Ты не найдешь оправдание этому, перечитывая оскорбления в интернете. Это просто несправедливо, ничего с этим не поделать, но можно несправедливость изменить.

Андрей слушает внимательно, нахмурив брови, а меня несет и несет.

– Я занималась с Митей полгода. Он хороший парень, он умный, способный, он умеет рассуждать, он понимает логику, быстро ловит все закономерности. Он не поддается эмоциям. Вам нужно поговорить, боишься ты этого, или нет. Я не знаю, станете ли вы дружной семьей, я не знаю, что сделает Надежда, но я знаю, что если ты сейчас испугаешься, если откажешься увидеться с сыном, и просто сбежишь в Грецию, чтобы на мне жениться, то это будешь не ты. Я влюбилась до потери пульса в человека, который боролся со своей ненавистью, отвоевывал каждый миг у нее, который учил меня фотографировать на берегу Белого моря, знакомил с собакой, дарил цветы на день рождения. Который научил меня писать. Я влюбилась в моего самого первого читателя, который не побоялся похвалить меня за книгу, который отправил мой роман в издательство и добился положительного ответа. Я влюбилась в того, кто сидел со мной, пока я мучилась температурой, кто бросил простую и понятную рыжую красотку Сашу, просто чтобы попробовать быть рядом со мной. Этот человек ничего не боялся. Я чувствовала себя рядом с тобой в безопасности.

Облизываю губы, а руки дрожат от напряжения. Темнота скрывает лицо Андрея, я даже не понимаю, доходит ли до него смысл слов!

– Когда отец ненавидел меня, когда звонил и проклинал, отправлял сообщения с угрозами, ты был рядом, ты всегда давал понять, что защитишь меня, кто бы ни встал между нами. Не пересматривал старые сообщения, Андрей. Не ел поедом себя, не накручивал чувство вины. И я засыпала, зная, что ты защитишь.

Я поднимаюсь, не в силах больше подбирать нужные слова. Если до него не дошло это, то сил на новую вершину у меня нет. У самого порога, там, где причудливо смешиваются тьма и свет, я останавливаюсь.

– Я люблю тебя. Влюбилась, сидя на чердаке в домике у моря. У меня никого не осталось, только ты. Но у тебя-то сын есть. И он хочет тебя увидеть. Можешь остаться здесь, сидеть и перечитывать комменты каких-то левых непонятных анонимов, а можешь выйти ко мне и вернуть жизнь, которую у тебя отняли. Злись, сколько хочешь. Можешь меня прогнать. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты остался. Мне бы хотелось, чтобы ты был счастлив, а счастье твое, увы, не только со мной.