Книга Взорви эти чертовы двери! И другие правила киноделов - Майкл Кейн

Держите себя в руках

Парадокс в том, что я вообще-то от природы человек очень горячий. Но я научился держать эмоции под контролем и требую того же от других.

Я хорошо помню, когда в последний раз вышел из себя на съемочной площадке. Это случилось на съемках фильма Джеймса Клавелла «Последняя долина», где также играл Омар Шариф. «Последняя долина» — военная драма, описывающая события Тридцатилетней войны (в те годы военные фильмы снимали часто). Поскольку действие разворачивается в XVII веке, а я играл капитана армии наемников, к моему великому сожалению, без лошадей в этой роли никак нельзя было обойтись.

Моя дочь Доминик к тому времени стала очень опытной наездницей и, зная мою печальную историю общения с лошадьми на съемках «Зулусов» и страх, который я испытывал перед этими животными, дала мне совет: попросить спокойную лошадь и обязательно кобылу. Представьте мое удивление, когда за день до начала съемок мне привели самого громадного жеребца, которого я только видел в жизни! Его немецкая кличка в переводе означала «Неистовый». «Не волнуйтесь, — успокоил меня конюх, заметив мои сомнения. — Это очень спокойный конь, мы специально подобрали его для вас». Я немного потренировался ездить верхом, и, на первый взгляд, Неистовый действительно показался милым, спокойным конем. Но все изменилось в первый день съемок. Я надел костюм, оседлал Неистового, и мы пошли шагом. Шаг вскоре перешел в рысь, а рысь — в галоп. Вцепившись в гриву Неистового, я ни на минуту не сомневался, что вот-вот погибну. В конце концов нас нагнал джип и встал поперек дороги, заставив лошадь остановиться. Мы успели проскакать две мили, и все это время я кричал.

Стоило мне вернуться на съемочную площадку, как я совершенно потерял голову и стал орать на всех подряд до хрипа. Джимми Клавелл спокойно дал мне прокричаться, объявил перерыв на два часа, усадил меня и преподал мне один из самых ценных уроков в моей жизни.

— Во время войны я попал в плен к японцам, — очень тихо и спокойно начал рассказывать он, — и оказался в лагере для военнопленных. Я и другие, кто там находились, выжили по одной простой причине: мы никогда не теряли лицо. Стоит один раз выйти из себя в присутствии незнакомых людей, выказать самые интимные эмоции перед незнакомцами, и ты начинаешь выглядеть дураком и чувствовать себя дураком. Ты теряешь уважение окружающих, и завоевать его снова почти невозможно. Именно поэтому ты должен всегда себя контролировать. Те, кто не умеют этого делать, выглядят слабыми, а слабый человек не может управлять другими. Кстати, знаешь, почему твой конь убежал? Твой меч болтался на поясе и бил его по боку. Он чувствовал удары и думал, что ты его пришпориваешь. А сейчас иди и извинись перед съемочной группой.

Джеймс был прав; я извинился и с тех пор ни разу не выходил из себя на съемочной площадке, что бы там ни творилось. Но также больше никогда не играл в фильмах, где требовалось ездить верхом, и никто и ничто никогда не заставит меня это сделать!

Хотя нет: однажды я все-таки сорвался, причем совсем недавно. Пару лет назад актер Дэниэл Рэдклифф давал интервью о фильме «Иллюзия обмана 2» — очень смешной криминальной комедии, вся суть которой в том, что главные герои, грабители, — четыре гениальных фокусника. Когда Дэниэла спросили, что он думает о работе со мной, тот ответил, что я люблю свою работу, несмотря на преклонный возраст, и вышел из себя всего раз — когда мне на голову упала камера. Как видите, я разозлился, но на неодушевленный предмет. Никогда в жизни я не стал бы повышать голос на человека, обладающего меньшей властью, чем я. И дело не только в потере лица: это просто несправедливо.

Случись вам меня разозлить или поспорить со мной, вы никогда не увидите, как я теряю самообладание. Я хорошо усвоил урок Джеймса Клавелла. Скажу больше: вы не увидите никакой реакции с моей стороны, потому что попросту исчезнете из моей жизни. Этому меня научили родители. Отец говорил: никогда не позволяй никому оскорбить тебя дважды. Мама учила меня, что лучшая месть — равнодушие. Злиться в ответ — поведение жертвы. Единственный способ победить — не поддаваясь гневу, идти вперед.

Не переступая черту

Есть один тип сцен, в которых актеру особенно важно соблюдать приличия и уважительно относиться к коллегам по площадке, — интимные сцены.

Это тема острая почти для всех актеров и актрис, а людям непорядочным в интимных сценах представляется реальный шанс пуститься во все тяжкие, но для меня тут не существует вариантов, кроме как быть максимально профессиональным. Я всегда выбираю порядочность и в данном случае даже не следую своим обычным правилам «хорошо подготовься» и «играй натуралистично» в угоду уважению и приличиям.

Крайне не рекомендую накануне съемок встречаться с партнером или партнершей, с которыми вам предстоит играть интимную сцену, и пытаться познакомиться поближе. Можно порепетировать, если в этом есть необходимость. Но если вам предстоит сцена драки, никому не приходит в голову подраться накануне съемок. Так же и с постельными сценами: к ним не надо готовиться заранее.

На съемках «Элфи» выяснилось, что моя партнерша Шелли Уинтерс, с которой нам предстояло играть в откровенных сценах, придерживается другого подхода. Я в то время был малоизвестным актером, а вот за Шелли тянулся шлейф голливудской славы. Впервые я увидел ее в коридоре отеля Dorchester в Лондоне, где нам предстояли натурные съемки. Это было в понедельник в восемь утра, и я как раз собирался пойти гримироваться. Вдруг я поймал ее взгляд, который она бросила на меня, и услышал ее голос; тогда я решил, что пора представиться.

— Привет, Майкл! — воскликнула Шелли и улыбнулась во весь рот. — Как же я рада тебя видеть! Сделаем это по-быстрому до грима, чтобы потом не пришлось гримироваться заново?

— Что сделаем? — ответил я с искренним недоумением.

— Потрахаемся, что же еще, — ответила она, и глаза ее заблестели. — Я всегда трахаюсь с партнером по съемочной площадке в первый же день, чтобы больше с этим не заморачиваться. А то знаешь, все это сексуальное напряжение мешает работать. Ну, что скажешь?

Я замер и на мгновение утратил дар речи, затем развернулся и убежал. А она расхохоталась мне вслед. Она просто так пошутила.

Я не позволяю себе шутки на грани, но люблю пошутить, чтобы разрядить атмосферу и чтобы у актрисы не возникло впечатление, что постельные сцены доставляют мне удовольствие. Услышав команду «Снято!», я тут же выхожу из образа и отшучиваюсь, чтобы не оставалось сомнений: моя «страсть» — всего лишь актерская игра. А когда мы снимались с Элизабет Тэйлор, вместо шуток мы играли в игру «у кого больше шрамов». У меня оказалось два, у нее — шесть.

Еще одна небольшая хитрость: я всегда ношу с собой освежитель дыхания и пользуюсь им перед сценой с поцелуем. Актрисы обычно спрашивают, что это, и я предлагаю им попробовать. Так решается еще одна деликатная проблема.

Большинство актеров и актрис очень смущаются, снимаясь в любовных сценах, особенно если речь о съемках в обнаженном виде. Практически все мои знакомые актеры очень нервничают. И юмор в таких ситуациях очень спасает. Джули Уолтерс однажды удалось обвести вокруг пальца всю съемочную группу: она заявила, что по новому предписанию актерского профсоюза все присутствующие на съемках должны раздеться, если раздевается актер. На съемках фильма «Синий лед» Шон Янг предстояло раздеться для короткой сцены, и она заставила съемочную группу (состоявшую из одних мужчин) раздеться до исподнего. Не пробуйте повторить это в офисе.