Книга Я люблю Голливуд - Линдси Келк

Я пробыла в Лос-Анджелесе всего несколько дней, но, по ощущениям, совершенно разучилась веселиться. А разве не для веселья в первую очередь существует Лос-Анджелес? Я так сосредоточенно переживала об интервью, паниковала из-за реакции Алекса, психовала из-за дурацких снимков в Интернете, заработав огромный стресс в рекордные сроки, что сейчас воспринимала простой танец в клубе как откровение — вот так и нужно веселиться в обществе людей, которые не осуждают и не треплют мне нервы за то, чего пока даже не было. Я вспомнила, что такое быть с тем, кто хочет быть с тобой, и вытянула руки высоко над головой, и пробежалась пальцами по волосам, и запрокинула голову, чтобы взглянуть на Джеймса. Его глаза были закрыты, он подпевал в такт музыке, и — Господи, как он был прекрасен!

Повернувшись, я закинула руки ему на шею и кончиками пальцев провела вдоль выреза рубашки. Открыв глаза, Джеймс посмотрел на меня, секунду помедлил и вдруг, поддерживая за спину, опустил совсем низко, к самому полу. Потеряв равновесие, беспомощно лежа на руках мужчины и видя его лицо в нескольких дюймах от моего, я могла сделать две вещи. Я могла расхохотаться или поцеловать Джеймса Джейкобса.

Поэтому я расхохоталась.

А затем он меня поцеловал.

Глава десятая

— Простите, — шепнул Джеймс, мягко поднимая меня и придерживая в вертикальном положении. Я уцепилась за его плечи, чувствуя, как кровь толчками идет по телу. — Мне нужно было спросить разрешения?

В голове теснилось слишком много мыслей, чтобы я нашлась с ответом. Будь это легкий поцелуй, еле ощутимое прикосновение губ, я бы смогла свести все к шутке. Но оказалось, что практика ведет-таки к совершенству: это был настоящий голливудский поцелуй. Губы покалывало, но не было и следа раздражения однодневной мужской щетиной. Неудивительно, что Джеймс перепробовал половину Голливуда: мое тело трепетало от возбуждения.

— Энджел?

— Извините. — Я с усилием моргнула, отпустила рубашку, в которую судорожно вцепилась, и прикоснулась пальцами к губам. — Что?

— С вами все в порядке? Или снова вот-вот стошнит?

Учитывая мое недавнее прошлое, вопрос был обоснованным. Чувствуя себя четырнадцатилетней девчонкой перед любимым кинокумиром, я буквально утратила дар речи.

— Энджел, вы себя точно хорошо чувствуете?

— Пожалуй, мне уже пора, — выдавила я наконец.

— Пора? — нахмурился Джеймс.

— В номер, — промямлила я.

Одной рукой он обнял меня за талию, а другой отвел пряди, падавшие мне на лицо.

— Хотите пойти ко мне в бунгало?

Да!

— Нет.

Ух ты, я сказала «нет»!

— Нет? — удивился Джеймс. — Я думал, вы хотите пойти ко мне.

В следующую секунду его удивление и сравнивать нельзя было с моим.

— Но я не могу! Нет, это не очень удачная идея.

Я оглянулась на наш столик. Тесса ушла, Дафну нигде не было видно, зато Дженни с вытаращенными глазами и открытым ртом аплодировала мне в полном восторге.

— Все, я забираю подругу, и мы отчаливаем.

— О'кей. — Он сжал мою руку и незаметно кивнул на Блейка, по-прежнему сидевшего в углу с видом, мягко выражаясь, крайнего неудовольствия. — Разрешите, я вам хоть машину вызову. Никуда не уходите.

Не успела я куда-нибудь сбежать, как Дженни схватила меня под руку:

— Энджел Кларк! О Гос-по-ди!!

— Отвяжись, без тебя знаю.

— Ты почти соблазнила кинозвезду!

Я с раздражением подумала, как это у Дженни не болят щеки — улыбка-то от уха до уха.

— С каких пор один поцелуй называется «соблазнила»?

— А кто тебя призывает ограничиться одним поцелуем?

— Дженни, если тебе так важно, чтобы кто-нибудь переспал с этой кинозвездой, валяй сама, а?

Я прикрыла глаза, стараясь не думать о предложении Джеймса.

— Энджи, будь у меня возможность, так бы и сделала, — ответила Дженни. — И это было бы незабываемо. Для него.

— Ну еще бы! — Нужно срочно выбираться отсюда. — Честное слово, если ты не займешься сексом вместо болтовни на эту тему, я сама с тобой пересплю! Надоело, ей богу!

— Что ж ты сразу не сказала, — голос Дженни дрогнул от обиды, — что я тебе надоела!

— Извини, — быстро сказала я. — Я не это имела в виду. Не обращай внимания.

— Да нет, ты продолжай! — Не помню, говорила ли я, что настроение у Дженни моментально меняет вектор? — Расскажи мне о моих проблемах!

— Я говорю вовсе не то, что думаю, — зачастила я. В голове стоял полный сумбур, я плохо соображала, что несу. — Просто ты все время говоришь о сексе при полном отсутствии реальных действий, и ведь не то чтобы ты никого не могла себе найти!

— А тебе не приходило в голову, что я не хочу трахаться с кем попало?

В шпильках Дженни я была выше, чем подруга в моих балетках, но интенсивность взбучки у нее от роста не зависела.

— Нет, — сказала я, помолчав секунду.

— А должно было прийти.

— Так что ж ты тогда говорила…

Я потерла лоб.

— Иисусе, Энджи, как же ты, такая умная, можешь быть полной дурой в отношении мужчин? — Дженни воинственно скрестила руки. — Ты что, хочешь, чтобы я стояла здесь и утирала тебе сопли, потому что тут на тебя кидается красавец актер, а там твой верный дружок лезет на стену от ревности? Я что, должна быть на седьмом небе оттого, что у тебя два мужика, а я не могу себе даже одного завести?

Чуть не задев меня плечом, она решительно направилась к выходу, сразу затерявшись в толпе. Она права, я идиотка, и не только в том, что касается мужчин. Я и в женщинах плохо разбираюсь. В баре было так людно, что я видела только верх ее огромного начеса, а потом и его потеряла из виду.

— Гениально, Энджел, — пробормотала я себе под нос, стоя в одиночестве посреди переполненного бара.

Я не знала, что делать. Единственным не вызывающим сомнений ощущением была острая потребность облегчить мочевой пузырь. Я протолкалась к туалету и постучала в дверь.

— Эй! — заорала я, перекрывая музыку. — Тут занято?

Мне никто не ответил, но дверь не поддавалась, а мой последний мартини не собирался еще погулять по организму и подождать, не выйдет ли кто-нибудь через пару минут. Лучше извиниться за неловкость, вломившись в кабинку в середине процесса, чем обмочиться перед всем «Мармоном». Поглядев по сторонам, я взялась за ручку двери и толкнула ее бедром, впервые после прилета в Лос-Анджелес поблагодарив Бога, что не обидел габаритами.

Дверь подалась легче, чем я ожидала, и я влетела в кабинку спиной вперед. Потеряв равновесие, я закрыла глаза и выставила руки, чтобы не приложиться лицом о пол, как уже было однажды, но вместо стены врезалась во что-то теплое. И живое.