Книга Акушер-ХА! Байки - Татьяна Соломатина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, сценарий. Представьте. Хмурая осенняя ночь. Главным героям позвонила дежурная по Центру экстренной и неотложной помощи и сообщила, что бригаду вызывают по санавиации в ЦРБ уездного города N и Олег уже поседлал «птицу-тройку». «Суровые рыцари» в лице вашей покорной слуги в пижаме, поверх которой была наброшена обычная для наших широт сезонная одежда, и анестезиолог в схожей экипировке, быстро перекурив в подвале, выскочили в промозглую ночь и присели в карету, зевая и недовольно поглядывая друг на друга. Олег сказал: «Поехали!», повернул ключ зажигания и, как «вдоль по Питерской», понёсся по ночному городу, даже не включив проблесковый маячок. Действительно, если вдуматься. Зачем «Летучему голландцу» проблесковый маячок, если увидеть его могут только те, кому на роду написано?
Внутри скользящего по планете фантома акушер-гинеколог и анестезиолог, вяло переругиваясь, нехотя обсуждали предполагаемую тактику и стратегию, базируясь на скудной информации, полученной от дежурного врача ЦРБ. Мятое лицо акушера-гинеколога холодило недоверие к только пришедшему в акушерство анестезиологу. Морщинистую мордочку анестезиолога сводило недовольством от «безграмотности» акушера-гинеколога. Дело в том, что анестезиолог всю жизнь проработал в кардиореанимации, где артериальное давление 140/100 мм рт. ст. считается нормой. Акушер-гинеколог с меньшим стажем, но зато проведённым в непосредственной близи от беременных, рожениц и родильниц, убеждал его в том, что давление 140/100 мм рт. ст., не купируемое стандартной терапией, является показанием к кесареву сечению, особенно учитывая уровень белка в моче, озвученный в ухо телефонной трубкой. Беседуя в стиле «Сам дурак! Сама дура!», они и не заметили, как капитан «Летучего голландца» домчал их до ЦРБ губернского города N. Голливудские вертолёты наверняка летают медленнее. Возможно, главные герои так увлеклись, что Олег решил получить Оскар за лучшее чудо второго плана и просто нырнул в пространственно-временной коридор, заботливо предоставленный боженькой своему любимому кролику.
И очень вовремя, надо признать. Потому что у роженицы ЦРБ губернского города N давление повысилось до 180/100 миллиметров ртутного столба и началась преждевременная отслойка нормально расположенной плаценты. Начмед ЦРБ губернского города N сообщил мне, что стерильных инструментов нет, нет пятого и десятого, включая операционной медсестры, и он бы и проассистировал мне сам, учитывая наличие у меня в машине биксов со стерильным бельём и операционным инструментарием, но дело в том, что аппарат ИВЛ не работает, лампа в операционной не работает, саму операционную залило сантехническим дерьмом по колено и стол, вообще-то, развалился. Я получила телефонное добро от своего начальства, и девочку мухой транспортировали в нашу карету. При самом горячем участии начмеда ЦРБ губернского города N – он нес её на руках, потому что единственная функционально пригодная каталка была занята строительным мусором.
Я дала распоряжение сморщенному анестезиологу вкатить девочке один из сильнодействующих препаратов, требующий длительной процедуры списания. То ли звёзды не так стали в ту ночь, то ли в нём взыграл гонор или акушерский непрофессионализм, но он стал в позу и заявил мне, мол, будет его тут всякая пигалица поучать, что ему делать, а роженице и клофелина под язык хватит. Ещё бы. За материнскую смертность, если что, он пойдёт всего лишь как соучастник, если что. Не говоря уже о такой «мелочи», как жизнь этой девочки, бог с ним уж, с ребёнком. Немного обалдев от столь неколлегиального поведения неофита, пришедшего в монастырь Шао-Линь с замашками банковского клерка начала текущего столетия, я, отключившись от пространства на короткое время, стала тыкать в кнопочки телефона, чтобы на анестезиолога воздействовала словом добрым уже наша начмед. Естественно, абонент был вне зоны действия сети. Чуть не расплакавшись, я уже собралась ещё более страшным голосом отдать приказание этому скоту от смежной специальности выполнить, что следовало, но поняла, что «Летучий голландец» замер в пространстве.
Девочка стонала на каталке.
Я сидела с телефоном, обуреваемая гневом.
Анестезиолог бурчал под нос что-то на манер: «Выучили вас на свою голову!»
Но тут двери распахнулись, и в проёме появился Капитан.
Вытащив анестезиолога за грудки в ночь, морок и грязь, он – голосом на октаву ниже штормового ветра – произнёс:
– Ты слыхал, падла, что тебе Татьяна Юрьевна сказала?!
– Да что вы себе…
– Ты слыхал, падла, что тебе Татьяна Юрьевна сказала?! Или ты, блядь, сейчас вколешь этой девке чего тебе говорят, или, блядь, от тела твоего даже числа Авогадро не останется, ты понял?! Растворишься в Нагвале, и следов элементарных частиц ни один физик не обнаружит! Это, кретин, не кардиология, это, гандон штопанный, акушерство!
Я не знаю, что меня удивило больше – Нагваль, элементарные частицы или число Авогадро… Нет. Знаю. «Татьяна Юрьевна». Олег иначе, как «Танька», «Светка», «Петька», никого никогда не называл, невзирая на лица и должности.
В многопрофильной больнице, слава богу, есть и операционное бельё, и инструменты, шовный материал и вменяемые анестезиологи. Так что и с девочкой, и с её ребёнком, как это ни странно, всё закончилось хорошо. Анестезиолог накатал докладную на Капитана и меня. А главврач посоветовал ему этой докладной утереться в том сортире, куда он его сейчас окунёт, и горе-анестезиолог растворился в нигде, откуда и пришёл.
А Капитан снова стал Олегом, хамовато невзирающим на лица и с крайне ограниченным словарным запасом. Спустя некоторое время он уволился, и дальнейшая его судьба мне неизвестна. У нас осталась только прежняя шофёр Машка, но это уже совсем другая история.
Мне могла бы быть интересна судьба этой девочки из губернского города N. Вернее – её ребёнка. Но я не монах, пытающийся алгеброй поверить божественную гармонию совпадений и противопоставлений. Я, пожалуй, как Капитан, дай ему Бог здоровья и долгих лет, как-то так… Не задумываясь.
Сдохла на трассе моя «Нива».
Я к обочине на голой инерции срулить успела и сижу, курю бамбук. Покурила – подсос, сцепление, зажигание – ничего. Убрала подсос, газ в пол, зажигание – ничего. Открыла капот, подёргала за волшебные пимпочки, что супруг показывал. Газ в пол, зажигание – ничего. И звуки моя «Нива» издаёт нежизнерадостные. То есть, чую, прогноз неблагоприятный. Пациент скорее мёртв, чем жив. Ну, думаю, хорошо, что я сегодня тёплую куртку и ботинки надела. А то ведь я могу в пижаме и тапках ездить. Домой-то доберусь, а вот что с машиной делать? Голосовать на трассе? Не смешите меня. Куртка на мне норковая, в кошельке денег достаточно на бутылку, рядом лес – не-не-не, увольте.
В общем, покурив ещё, я осознала, какое счастье быть замужем за любящим, а не то – эвакуатор, хмурые работяги, миру мир. И нервы. А так я мужу позвонила и сижу уже не нервничаю. Ну, почти. Потому что он пообещал за мной кого-то пригнать и дал ЦУ сразу на СТО отволочь. А «почти» заключается в том, что если вы не болтались на тросе со сдохшей «Нивой»… Это как оргазм. Кто не испытал – не имеет смысла рассказывать. Сразу понимаешь, зачем в организме мускулатура, особенно всякие бицепсы-трицепсы.
