Книга Лев Лангедока - Маргарет Пембертон

Тут послышался тяжелый и шумный вздох герцога, который не сводил застывшего взгляда с Мариетты, причем выражение его лица становилось все более мрачным с каждой минутой.

— Моя бабушка сказала ей, что такого зелья не существует, а мадам де Монтеспан заявила в ответ, что если колдунья с улицы Борегар такое может, значит, может и бабушка.

— И что же это? — спросил герцог.

— Обращение к силам тьмы. Ла Вуазен — самая зловещая и ужасная женщина во Франции. В доме на улице Борегар совершались черные мессы над обнаженными телами знатнейших женщин страны. Кровь новорожденных младенцев проливалась ради того, чтобы эти женщины добились исполнения желаний своего сердца, а что касается Атенаис де Монтеспан, то она желала короля.

— Матерь Божья, да понимаете ли вы, что говорите?! — спросил герцог, лицо у которого стало серым от страха.

— Да. — Голос Мариетты звучал спокойно и сдержанно. — У меня было достаточно времени, чтобы обдумать это и сообразить, почему за моей бабушкой охотились как за ведьмой и безжалостно сожгли ее на костре. Сначала я думала, что это потому, что она отказалась поделиться своими секретами о защите от ядов, но я ошибалась. Мужчина, приходивший с расспросами об этом секрете, был посланцем мадам де Монтеспан.

— Что за защита от яда? — В голосе Анри уже не было ужаса, в нем звучало недоверие.

— Если мышьяк принимать ежедневно крохотными дозами, он создает защиту, и большая доза, данная отравителем, не оказывает желаемого действия.

— Понимаю. — Анри вытер пот со лба. — Надо обладать огромным доверием, чтобы прибегнуть к подобному способу защиты.

— Доверие всегда необходимо в таких случаях, — ответила Мариетта. — И Атенаис де Монтеспан доверяла Ла Вуазен. Бабушка говорила мне, что зелья, какие дает для Атенаис Ла Вуазен, опасны. Что, пытаясь сохранить любовь короля такими способами, она подвергает его жизнь опасности.

— Необходимо сообщить королю об этом! Немедленно! — Герцог вскочил на ноги. Лицо у него теперь было таким же белым, как его кружевное жабо.

— Чтобы вас казнили за государственную измену на Гревской площади? — невозмутимо спросила Мариетта.

— Это Ла Вуазен и мадам де Монтеспан примут такую смерть!

— Нет. Мадам де Монтеспан любовница короля. Она уже родила ему одного ребенка и вынашивает второго. Король не станет слушать вас, если вы попытаетесь рассказать ему о ее визитах к Ла Вуазен. Какие у нас доказательства? Только моя бабушка могла бы дать показания о том, что Атенаис обращалась к ней за любовными приворотами и, получив отказ, сообщила о намерении обратиться в другое место. Только моя бабушка знала, что говорила ей Ла Вуазен. И я. Именно поэтому я объявлена ведьмой и за мной охотятся.

— Вы! — Анри был окончательно сбит с толку.

— Да, и это Леон нашел меня, когда за мной гнались охотники за ведьмами, которые сожгли мою бабушку. Потому они и приехали в Монпелье, чтобы разыскать меня. Их послала де Монтеспан, потому что она должна заставить меня замолчать. У меня нет возможности рассказать королю о ее связи с Ла Вуазен и убедить его, что это правда, но Атенаис де Монтеспан не из тех дам, что упускают свой шанс. Она добьется моей смерти, и тогда ее темные тайны не будут раскрыты.

— Это правда? — обратился Анри к Леону.

Тот кивнул, его красиво очерченные губы вытянулись в жесткую прямую линию, темные брови сошлись на переносице.

— Да, и Мариетта права. Король ни за что не поверит нам, не поверит без большего количества доказательств, чем те, какими мы обладаем теперь.

— Так он их получит! — заявил Анри, и даже его орлиный нос побледнел от ярости. — Даже если у меня уйдут на это годы, он получит их!

— Аминь, и да будет так, но в настоящий момент мы имеем дело с охотниками на ведьм в Монпелье и должны вступить с ними в борьбу.

— Не с охотниками. С охотником, — уточнил Анри. — Он там один.

Мариетта вспомнила закутанного в черный плащ человека с глазами фанатика и вздрогнула. Одного такого более чем достаточно.

— Сейчас для Мариетты самое безопасное место Лансер, — решительно произнес Леон. — А мы с вами, Анри, отправимся в Монпелье.

— Элиза! — спохватилась Мариетта и хлопнула себя ладонью по губам. — Скоро полдень! Ей необходимо как можно скорее принять лекарство, чтобы выздоровление продолжалось.

— Так возьми его и поехали! Чем быстрее мы покончим с делами этого дня, тем лучше.

Мариетта побежала из комнаты в кухню за своей корзинкой, схватила с полки в кладовой бутылочку со свежим целебным настоем; Леон и Анри пристегнули к поясам шпаги в ножнах, а Леон к тому же засунул кинжал за отворот кожаного сапога.

— Где Рафаэль? — спросил Леон.

— Увивается за Селестой, а где, черт его знает!

— Отыщите его и скажите ему, что нам предстоят дела более важные и неотложные, чем любовные утехи, — мрачно проговорил Леон. — Я присоединюсь к вам в ту же минуту, как вернусь из Лансера. Сегодня вечером Мариетта должна находиться в безопасности.

Он быстро вышел из комнаты и застал Мариетту уже во дворе. На несколько секунд он сжал ее руки в своих, глядя ей в глаза.

— Сегодня не время для слов любви, Мариетта, но в них и нет необходимости. Мое сердце принадлежит тебе. Этого достаточно.

Он легко вскочил на Сарацина; Мариетта поскакала следом за ним на своей лошадке. Корзинка была при ней. В голове у Мариетты царил полный сумбур. Убиение охотника за ведьмами не спасет ее. Монтеспан пошлет другого, она пошлет и тех, кто должен уничтожить Леона и любого, кто ему помогал. Из-за нее уже двое мужчин направятся навстречу гибели, а она не в силах этому воспрепятствовать.

Аббат дожидался их, и не было ни малейшей возможности для прощальных слов, даже для короткого прикосновения рук. Леон поцеловал Мариетту взглядом, покидая ее ослабевшей от страха и желания.

Аббат поспешил преградить Леону путь, когда тот развернул Сарацина, явно не намереваясь спешиться.

— Подождите немного, сын мой. Я должен поговорить с вами.

— Не сейчас, монсеньор.

— Сейчас!

Глаза у малорослого священника были в эту минуту острыми, словно булавки, и Леон с неохотой поддался его нетерпению.

— Я могу уделить вам не более пяти минут. У меня очень спешное, совершенно неотложное дело.

— Как и у меня, сын мой, — очень серьезно произнес аббат, уводя Леона в дом.

Мариетта тем временем поднялась на лестничную площадку и поспешила в спальню Элизы. Она ощутила волну облегчения, когда отворила дверь и увидела, что горничная заботливо расчесывает Элизе волосы. Слава Богу, за время ее отсутствия нового ухудшения не произошло.

— Какая вы добрая и отзывчивая, — заговорила Элиза, отпустив горничную и удерживая руку Мариетты в своей. — Экономка рассказала мне, как вы ухаживали за мной днем и ночью беспрерывно. Я обязана вам жизнью.