Книга Флагман владивостокских крейсеров - Александр Чернов

По приезде во дворец кавалергард сопроводил меня в уютный кабинет на первом этаже, где я минут пять терзался в догадках: кому здесь могла понадобиться моя скромная персона? Неужели сведения о моих работах над автоматической винтовкой заинтересовали самого государя? И через кого тогда, кто этот неизвестный благодетель русской армии? Или, может быть, причина вызова иная? Однако все вопросы вскоре разрешились. Дверь открылась, и вошел стройный молодой флотский офицер с лихо закрученными усами и Георгиевским орденом в петлице. Улыбнувшись, он протянул мне руку:

– Владимир Григорьевич! Здравствуйте. Разрешите представиться: Банщиков. Михаил Лаврентьевич.

– Очень приятно. Но чем обязан?..

– Сейчас все объясню, почему такая спешка. Честно говоря, сам хотел выскочить к вам на Литейный, но, видно, пока грехи не пускают. Я, если позволите, сразу, без прелюдий и верительных грамот, хорошо?

– Раз уж начали, куда ж деваться, Михаил Лаврентьевич, я весь во внимании.

– Тогда сразу перейдем к делу. Вас рекомендуют как лучшего в России специалиста и конструктора по автоматическому оружию.

– Но ведь… Пока это только образцы, железки, и я…

– Оставьте это, ради бога! И кто рекомендует – тоже не спрашивайте, хорошо?

– Хорошо.

– Так вот. Должен под огромным секретом, за что головой отвечаю перед императором, а теперь и вы тоже, показать вам один эскизик оружия и выслушать ваше мнение о том, что это может быть. Согласны?

– Конечно.

Банщиков вновь улыбнулся и достал из папки, с которой пришел, изрядно помятый листок бумаги с карандашным наброском. С первого взгляда я понял, что передо мной чертеж пистолета Маузера 1896 года. Его ни с чем не перепутаешь. Но ближайшее рассмотрение повергло меня в шок. Похоже, немцы нашли способ добиться из него автоматического огня с нормальным темпом! И как красиво размещен механизм замедления – в рукоятке!

– Наша разведка сработала?

– Предположим. Но не это суть важно. Как ваше мнение – это в принципе реализуемо?

– Если покупать патент…

– Нет, не о патенте речь. Если вы получите партию таких пистолетов в обычном виде, доработать их до автоматической стрельбы на основании этого чертежа мы в силах? И как быстро? Что вам для этого нужно? Государь предоставляет вам право привлекать любых людей и выбирать любые мастерские или завод для этой работы.

– Очень интересные решения… Но реализуемо, я полагаю. И что? Мне поручается эта работа? А как же мои обязанности в Арткоме? И вы ведь не знаете, но я заканчиваю сейчас автоматическую винтовку, а это…

– Владимир Григорьевич, дорогой! Давайте по порядку! Реализуемо?

– Полагаю, да.

– Сроки?

– Зависит от людей, от производства… Все-таки Сестрорецк…

– Все, что вам необходимо, получите. Сроки?

– Три месяца для первых десяти образцов. Минимум.

– Много. Определяйтесь, как успеть за два. На размышление вам половина суток!

– Но, Михаил Лаврентьевич, помилуйте!

– Не помилую. Даже и не просите. Это поручение императора.

– Я понимаю, но если речь идет только о штучной доработке готовых… На коленке, так сказать. Есть на примете несколько умельцев. Но это же партизанщина! Ведь я не случайно начал про патент, а вы меня перебили. У нас ни нормальных чертежей, ни оснастки, ни приспособлений! Мы не знаем терморежимов и много чего еще! Если говорить о серии при нашем производстве, то это… Это месяцев десять. Может, чуть меньше при полном карт-бланше на все! Я в таких условиях быстрее доведу до испытаний свою винтовку.

– Владимир Григорьевич, а хотя бы несколько десятков доработать из готовых маузеров сможем? За пару месяцев?

– Да. Доработать, доковырять, сможем, скорее всего. Но это проблему армии не решит. Только вы имейте в виду, гарантий, что заклиниваний не будет, я дать не смогу – нужен нормальный цикл испытаний… Как я понял, вам такие маузеры спешно нужны для каких-то специфических задач? Каких – не спрашиваю…

– Вы правильно поняли. Речь идет об оснащении небольшого отряда, которому предстоят операции в глубоком тылу противника, причем может статься, что превосходство японцев в численности может быть в несколько раз.

– Я уж понял, что наша разведка что-то такое удумала. Постараемся. Но… Но раз уж нас свела судьба, Михаил Лаврентьевич! Очень прошу вас, донесите до государя, что главное – массовая автоматическая винтовка для армии! А то случится, как в крымскую кампанию, не дай бог! Они успеют на автоматику перейти, а мы все копаемся. Так и до беды недалеко!

Банщиков, покачивая головой, с улыбкой выслушал мои душевные излияния. Не буду таить: у меня тогда закрался червь сомнения. Показалось, что он добился желаемого ответа по маузерам и теперь торопится завершить наш разговор, другими проблемами не интересуясь. Внутри меня даже начинало подниматься возмущение, что меня собираются так бесцеремонно оторвать от того, что представлялось сверхзадачей, может быть даже целью жизни!

Но, слава богу, я ошибся. Ошибся так, что в итоге мне долго было неловко за то, что засомневался в «государственности» этого удивительного человека, столь много сделавшего впоследствии для наших вооруженных сил и промышленности.

Но понимание этого придет потом. Пока же я, ожидая скорого окончания нашей беседы, с трудом сдерживал раздражение от того факта, что мое любимое детище – автоматическая винтовка на основе мосинской трехлинейки – внезапно оказывается отложенной в дальний ящик.

Неожиданно Банщиков встал. Не глядя на меня, прошелся пару раз по кабинету, после чего, подойдя ко мне, полез к себе во внутренний карман, что-то там напряженно выискивая.

– Ага! Вот он… Слава богу, здесь. По поводу автоматической винтовки, – с паузой между фразами проговорил мой собеседник. – Владимир Григорьевич, что вы об этом скажете?

На стол передо мной лег еще один листок, по состоянию – близнец первого. Но на нем кроме схемы оружия были карандашные изометрические изображения отдельных деталей, патрона, штыка, огромного отъемного магазина. Пока я всматривался в набросок, Банщиков со словами: «Я только чаю попрошу и вернусь» вышел из кабинета.

Те несколько минут, пока его не было, а я оставался один на один с этим помятым листком бумаги, перевернули во мне все… Это, несомненно, была автоматическая винтовка. Но ничего подобного я никогда не видел, даже отдаленно не представлял себе! Красота и гармоничность линий, завораживающая новизна форм деталей, автоматики…

Как изящно и рационально совмещены поршень газоотвода и рама скользящего затвора, насколько оригинально запирается ствольная коробка, с помощью свободного хода возвратного механизма. А сколько тут штамповки! Такое оружие можно делать тысячами. Десятками тысяч… Это было чудо! Просто чудо…

Когда Банщиков вернулся, я, как он мне рассказал позже, сидел столбом с абсолютно безумными глазами и очнулся лишь после того, как он взял меня за руку.