Книга Гражданин Бонапарт - Николай Троицкий

По своим человеческим качествам Массена, в оценке Стендаля, «истинное дитя природы. Он ничего не знал, даже орфографии», зато «имел злосчастную склонность к воровству», причем «воровал инстинктивно, как сорока». Другой его страстью, наряду с воровством, было женолюбие. «Он всегда возил с собой какую-нибудь любовницу; обычно это бывала самая красивая женщина той местности, где он командовал войсками. Стоило кому-нибудь из его адъютантов приглянуться ей, как он уже старался послать его на верную смерть». Все это, заключает Стендаль, «его отвага, женолюбие, полное отсутствие надменности, грубоватая фамильярность в обращении с солдатами - все нравилось воинам, ему подчиненным»[445].

Еще более колоритной, сверх всякой меры склонной к авантюризму личностью и, кстати, таким же, как Массена, «неустрашимым расхитителем» (по мнению Наполеона)[446] был Пьер Франсуа Шарль Ожеро (1757-1816)[447]. Сын лакея из парижского предместья Сен- Марсо, он в 17 лет начал было служить в королевской кавалерии, но там вскоре убил офицера, посмевшего его оскорбить, и бежал в Швейцарию. С тех пор в жизни Ожеро началась и растянулась на полтора десятилетия феерически закрученная интрига: он служил попеременно в русских (при Екатерине Великой), прусских (при Фридрихе Великом), испанских, португальских, неаполитанских войсках, дезертируя всякий раз, когда служба ему надоедала; между прочим, в русской армии он получил чин сержанта за отличие в войне с Турцией 1787-1791 гг.! Вообще, мыкаясь по всей Европе от России до Португалии, он чем только ни занимался именно между прочим: «уроками танцев и фехтования, дуэлями, похищениями чужих жен»[448]. И тем не менее главной для него была солдатская доля. С началом революции он вернулся на родину, вступил, как и Массена, в национальную гвардию и сделал столь же стремительную воинскую карьеру: сражался в Вандее, за отличие в войне с Испанией в 1793 г. стал бригадным, а в 1795 г. - дивизионным генералом.

Как военачальник, стратег и тактик Ожеро значительно уступал Массена. По воспоминаниям Наполеона, он не только «совсем не имел образования» (не блистал образованностью и Массена), но к тому же был лишен «сколько-нибудь заметного ума». Зато он умело «поддерживал порядок и дисциплину» и, главное, «дрался с неустрашимостью»[449]. Солдаты его любили и прощали ему многое, видя, что он «имел зоркий глаз и на слабое место противника, и на заманчивую добычу»[450].

Третий из дивизионных генералов Итальянской армии - Амедей- Франсуа Лагарп (1754-1796), швейцарец из кантона Во, кузен одного из воспитателей российского императора Александра I Фредерика Сезара Лагарпа, - запомнился современникам яркой жизнью и трагической смертью. «Это был офицер выдающейся храбрости. Гренадер ростом и духом, - вспоминал о нем Наполеон. - В армии он пользовался большой популярностью»[451]. Но еще в начале итальянской кампании, 8 мая 1796 г., Лагарп, проводивший рекогносцировку после боя с австрийцами у Фомбио, был случайно убит собственными солдатами. Расследовать случившееся по приказу Наполеона немедленно прибыл в дивизию Лагарпа начальник штаба армии Л. А. Бертье. «Он застал войска в состоянии отчаянья»[452].

Самым хладнокровным из четырех генералов-«головорезов» был старейший из них, Жан Матье Филибер Серрюрье (1742-1819)[453] - сын придворного служителя, отвечавшего за ловлю котов в конюшнях Людовика XV. Он начал военную службу еще в 1759 г., участвовал в Семилетней войне и за тридцать лет к началу революции дослужился всего лишь до майора. Но с началом революции быстро пошел в гору: в 1792 г. - полковник, в 1793 - бригадный, а в 1794 г. - дивизионный генерал. Наполеон отзывался о нем очень уважительно: «Он был отважен, лично неустрашим . У него было меньше порывистости, чем у предыдущих (Массена и Ожеро. - Н. Т.), но он их превосходил своими нравственными качествами, уравновешенностью своих политических убеждений и честностью в отношениях»[454].

Мы еще увидим, как Наполеон будет ценить Серрюрье в ходе итальянской кампании (именно ему доверит честь принять капитуляцию знаменитого австрийского фельдмаршала Д. С. Вурмзера!), а став императором, пожалует ему почетнейшее звание маршала Франции. Поэтому трудно понять, на каком основании российский дипломат граф Г. О. Штакельберг летом 1797 г. уведомлял Павла I о том, что Серрюрье «ненавидит Бонапарта»[455].

С весны 1796 г. начал служить Наполеону и Луи Александр Бертье (1753-1815)[456] - его отныне неизменный во всех походах, признанный специалистами «одним из самых знаменитых в истории» и даже «идеальным» начальником штаба[457]. Сам Наполеон склонялся к такому же мнению: «Лучшего начальника генерального штаба в мире не было»[458]. Сын ученого-географа, с малых лет привыкший работать с картой, к тому же обладавший феноменальной памятью, математически выверенной расчетливостью и уникальной способностью работать по двадцать часов в сутки, Бертье словно судьбой был предназначен к штабной работе. Он и служил смолоду в штабах графа Ж. Б. Рошамбо в Америке, а затем маркиза М. Ж. Лафайета и барона Н. Люкнера в Европе еще до того, как приметил и приблизил его к себе Наполеон. Можно согласиться с А. К. Дживелеговым в том, что «более точного исполнителя, более пунктуального и методичного военного чиновника, более предусмотрительного помощника Наполеон не имел никогда»[459].