Книга Мой муж - злодей - Ксения Власова

— Местами, — пробормотала Ева. — Я тогда страшно переволновалась.

— Согласны или нет?! — потеряв терпение, рявкнул святой брат.

Уильям, с чувством доказывающий Реймонду, что он прекрасно следит за ходом церемонии, наконец, повернулся к алтарю лицом и растерянно застыл.

Маргарет напряженно ждала. Букет в ее руках выглядел слегка помятым.

— Скажите «да», — подсказал Реймонд в спину Уильяма.

— Да! — с радостью студента, списавшего на экзамене, отрапортовал тот.

Маргарет выдохнула с облегчением, а затем, почти не разжимая губ, бросила:

— Откуда тебе это известно, Элизабет?

Ева набрала в грудь воздуха и опередила святого брата:

— У меня проснулся дар предвидения.

— А вы, Ваше Высочество Маргарет, согласны взять в мужья принца Уильяма и во всем ему подчиняться?

— Что? — искренне возмутилась Ева, забыв на мгновение о войне. — Я тоже в этом поклялась?

Реймонд хмыкнул и сделал вид, что не расслышал ее слов.

— Согласна, святой брат.

Тот возвел очи к небу и, кажется, поблагодарил Богов.

— Тогда объявляю вас мужем и женой!

Уильям и Маргарет повернулись друг к другу и, улыбнувшись, скрепили союз поцелуем. В то же мгновение на их руках тонкая вязь брачных отметин налилась цветом и ярко вспыхнула. Рисунок стал четче и ярче. Такой уже не спрячешь.

— Ваш союз признан Небесами, — с едва уловимыми нотками сожаления резюмировал святой брат и обратился к Реймонду. — Милорд, не знаете, телепорт в Каронию до сколько работает?

— До десяти, — вежливо ответил Реймонд. — Вы успеете, святой брат.

— А куда он? — театральным шепотом поинтересовалась Ева, проводив мелькнувшую в проеме входной двери коричневую рясу священнослужителя.

— Бежит в соседнюю страну, — буднично пояснил Реймонд.

— Зачем?!

— На тот случай, если Его Величество не одобрит этот союз и решит отыскать виновных.

Ева открыла и закрыла рот, так и не найдясь с ответом. Букет белых роз, который Маргарет держала в руках во время церемонии, перелетел через голову Евы и приземлился на одну из пустых деревянных скамеек. Уильям подхватил жену на руки и, под ее смех, вынес из храма.

Определенно, это была самая странная свадьба, на которой Еве пришлось побывать.

— Знаешь, — проговорила она, прижавшись к Реймонду. — А мы еще нормальные.

Он глухо рассмеялся и сплел их пальцы вместе.

* * *

Маргарет с Уильямом уехали на следующее утро после венчания. Реймонд слышал, как Ева предлагала гостям (правда без особого пыла) остаться еще на пару дней. Как он и думал, молодожены с ужасом открестились от этой чести.

— Не понимаю, — сонно пробурчала Ева, едва они вернулись в спальню. — Ради чего они так рано вскочили? Солнце только-только взошло, а они уже отправились восвояси.

Реймонд хмыкнул. Его жена обладала прагматичным умом, но некоторые вещи ускользали от ее внимания. Возможно, в силу того, что она прежде с ними не сталкивалась и попросту забывала об их существовании.

— Темные эманации, — пояснил он, сбросив сюртук на кресло. — Наши любезные гости устали изображать тактичность и при первой же возможности ретировались. Брачную ночь они провели вместе, этому есть свидетели. Так что нет необходимости и дальше мириться с дискомфортом от моего присутствия.

Его позабавило удивленное выражение лица Евы.

— Я не замечала особого… дискомфорта.

Под его многозначительным взглядом она примолкла, видимо, начав припоминать некоторые детали. Например, что в его присутствии Уильям становился слишком говорлив, а Маргарет, наоборот, молчалива.

Реймонд опытным путем установил, что предел терпения обоих находится где-то на отрезке между полутора и двумя часами. Именно тогда венценосные гости, деликатно ссылаясь на усталость, исчезали из его поля видимости. Достойный результат, некоторые не выдерживали и сорока минут.

— Оу! — пробормотала Ева, очевидно, припомнившая эти моменты. — Я думала, что Маргарет — жаворонок, и потому ложится рано…

— Как и Его Высочество Уильям? — с легкой насмешкой поинтересовался Реймонд.

Ева куснула губу и завалилась на заправленную горничной постель — прямо в платье.

— Ну и глупцы. Им станет стыдно, когда ты изобретешь амулет от темных эманаций.

В груди разлилось тепло. Реймонд тоже опустился на кровать. Его лицо оказалось напротив лица Евы, успевшей перекатиться на бок и опереться на локоть.

— Разве?

— Конечно. Когда их мозг не будет затуманен, — Ева забавно покрутила пальцем у виска, — они поймут, какой ты замечательный человек.

Если бы он стоял, то, наверное, упал бы. Никто до этого момента не говорил ему таких слов да еще настолько искренне. Не найдя подходящего ответа, он притянул к себе Еву и нашел ее губы.

— Портал доставит наших гостей к парадному входу во дворец. Им придется сначала поговорить с королевской семьей и только после этого созывать совет.

Глаза Евы понимающе сверкнули. На пухлых губах промелькнула улыбка.

 — Не будем терять времени… Его совсем немного.

Заглянувшая в комнату спустя десять минут горничная едва не выронила поднос с завтраком.

— Пр-р-ростите, — прозаикалась она, отчаянно покраснев. — Я зайду позже.

Ева вывернулась из его объятий и крикнула в захлопнувшуюся дверь.

— Рози, десерт можешь не приносить. Я уже…

Дальше Реймонд не стал слушать. Утянул хохочущую жену в новый, кружащий голову поцелуй, заставивший обоих позабыть и о горничной, и о других, более серьезных проблемах.

* * *

— Если мы пропустили начало, меня сожрет любопытство. И тогда в отместку я тебя покусаю! — пригрозила Ева, устраиваясь с ногами в кресле.

Реймонд подошел к висящему на стене зеркалу и отбросил в сторону ткань, скрывающую серебристую гладь в изящной раме.

В кабинете кроме них никого не было. Реймонд не только плотно прикрыл дверь, но и наложил защищающее от подслушиваний заклинание. Особого смысла в этом не было (слуги и без того боялись его как огня), но он решил не рисковать.

— Мне кажется, те десять минут промедления не сыграют особой роли. К тому же, — он позволил себе усмешку, — они случились по твоей вине, разве нет?

— Это как посмотреть, — протянула Ева и без перехода бросила: — Жаль, до функции записи и перемотки зеркала еще не дошли.

Реймонд заинтересованно покосился на нее, ожидая пояснений, но она лишь отмахнулась. Зеркальная гладь как раз пошла рябью.