Книга Министерство справедливости - Лев Гурский

— А на самом деле нет? — Я поежился. То ли ветер, наш спутник, стал попрохладнее, то ли меня от самого путешествия по воздуху стало немного знобить. Прошлый раз, когда мы так летали с другом над Волгой, я все-таки был на два десятка лет моложе.

— В том-то и дело! — сердито воскликнул Славка и махнул рукой, отчего мы провалились в маленькую воздушную яму. — Ой, извини!.. Этот, говорю, больной хренов еще пятнадцать лет проскрипел и сдох только в девяностом… Эх, Ром, опоздали мы с тобой немного. Нам бы родиться хоть лет на десять пораньше и познакомиться еще до Лубянки. В семьдесят пятом были бы уже взрослые парни, и сколько всего могли бы сделать! Вот, допустим, этого Филберта выпускают из тюрьмы — и тут мы с тобой летим. Я навожу тебя на цель, и ты его — вж-жик! У твоего же судьи в башке нет срока давности, я правильно понимаю?

— Абсолютно, — подтвердил я. — Тогда бы он до девяностого года точно не дожил.

— Уж наверняка! — Славка оглянулся на меня и подмигнул. — И он ведь не один был такой, а некоторые вообще прятались, в Аргентине там, в Бразилии… Мы бы могли законтачить с Визенталем и устроили бы классный шухер. Он бы нам, допустим, давал их адреса, а мы бы с тобой, как эти… летающие братья Карамазовы из фильма про Бонда… только без ножиков и карате, а силой мысли, чтобы по справедливости… Жаль, нашему поколению крупных нацистских гнид уже не досталось — одно трухлявое старичье в деменции…

— Ничего, сегодня наверстаем, — утешил я друга. — Тот, который на острове, конечно, не из СС, врать не буду, но тоже падла капитальная. Мертвецов в его списке хватает…

— Опасный тип?

— Не то слово! — подтвердил я. — Ты же видел схему. У него там — и пулеметы, и ракетные установки. Димитрий немного пошаманил с радарами, но если нас заметят — кранты.

— Ка-а-а-айф! — радостно протянул Славка. — Умеешь же ты, Ром, сделать другу подарок. Как раз о том я и мечтал долгими зимними вечерами, попивая грог на вершине Юнгфрау. Высокогорные спасатели, как тебе известно, делают хорошее хорошим людям, но если бы ты знал, как хочется иногда устроить что-нибудь очень плохое очень плохим людям. Тако-о-ой адреналин! Мы, евреи, исторически злопамятны — оттого и живы… На шею не дави.

— А? Чего? — не понял я.

— На шею, говорю, не дави, Малыш. Этот, что ли, твой остров? Тогда прилетели.

И я увидел далеко внизу круглую светящуюся розетку — как будто в океане какой-то сумасшедший великан установил гигантскую карусель для своих огромных деток: механизм вращения на ночь отключил, а разноцветные габаритные огни оставил.

— С какого расстояния ты захватишь цель наверняка? — деловито поинтересовался у меня Славка. — И сколько времени нам висеть над островом, чтобы точно сработало?

Опускаться слишком низко было страшновато. Но если держаться слишком далеко от цели можно выстрелить вхолостую. Ладно, рискнем! Надеюсь, Димитрий сумел исказить наши размеры, и мы сейчас на их радаре — как парочка безобидных альбатросов-переростков.

— Хотя бы метров двести… нет, лучше сто, — попросил я. — А времени — минут пять…

Мы начали снижаться, а розетка под нами — увеличиваться в размерах, и когда Славка молча похлопал меня по ноге, что значило «мы на дистанции», я услышал тихую музыку.

Это был не глюк: настоящая музыка шла из темной сердцевины гигантской карусели. Что-то зажигательное, праздничное, веселое, ритмичное доносилось снизу. Судя по всему, Ерофей Дмитриевич Ожогин и его люди на острове Нуси-Бо неплохо проводили время.

— Тем, которые были в айнзатцкоманде, тоже нравилась музыка, — злым шепотом сообщил мне Славка. — Герр Филберт даже маленький оркестрик в гетто завел. Особенно Моцарта любил слушать, «Волшебную флейту». Под нее обычно и расстреливали…

Фамилия «Моцарт» соединилась у меня с названием Ожогинской военной компании и стала ключом, открывшим шлюзы. Улыбчивая мордочка шакала Табаки возникла в моем воображении, и почти явственно раздалось хихиканье: «Не ходите, взрослые, в Африку гулять». И — трупы, трупы, трупы… Весы клацнули. Я почувствовал, как что-то тяжелое и опасное вылетает из головы, превращается в облако и устремляется куда-то вниз…

— Что, Малыш, двигаем обратно? — деликатно шепнул мне в ухо Славка. — Мы уже его победили? Не думай, я не тороплю, просто имей в виду: зависать на месте — в нашем деле самое трудное, можно навернуться. Этим я отличаюсь от вертолета любой конструк…

— Погоди, Слав, совсем чуть-чуть, — не дал я ему договорить, — просто молчи, слушай и смотри вниз. Мне кажется, сейчас там что-то обязательно должно случиться.

Я угадал: всего через пару мгновений веселая музыка внезапно поперхнулась, заткнулась и пропала, а вместо нее начала, набирая обороты, визжать сирена. Карусель не сдвинулась по оси, но как будто ожила. Сердцевина перестала быть темной: она вспыхнула и замигала тревожными огнями. Лучи прожекторов, как щупальца, слепо зашарили по океану.

Та-та-та-та-та-та-та! А вот и пулеметы, ну как же без них? Палили, впрочем, не по нам, а куда-то в пространство океана, словно стрелки толком не понимали, где опасность и в чем опасность, а потому вели плотный навесной огонь наугад — одновременно на северном, южном, восточном и западном направлении. Если бы мы сейчас подплывали к острову на лодке или катере — с любой стороны света, — то, скорее всего, не уцелели бы.

Черной матовой глади больше не было: в мелькании огней я увидел, что океан внизу заволновался, забурлил, запузырился, как будто в его глубине взорвалась супербомба, или проснулся древний вулкан, или зашевелился кракен невероятных размеров. Остров Нуси-Бо не был больше похож на карусель — теперь он смахивал на издыхающего уэллсовского марсианина, который уже догадался о своей погибели, но не знал, откуда она пришла…

— Вот сейчас можем улетать, — сказал я Славке. — Давай, Карлсончик, прибавь скорости. Мы возвращаемся к нашим плюшкам.

Эпизод на Нуси-Бо

В кабинете господина Бетаи Рабендзы — два стола, прямоугольный письменный и круглый обеденный. Письменный стоит у стены, рядом со стеллажом, где на полках расставлены в ряд сувениры и главные трофеи. Среди них: четки Че Гевары, ятаган Эрдогана, автограф Калашникова на этикетке именной водки, трехлитровая банка жемчуга, шесть черепов личных врагов и три собственноручно снятых скальпа — ими можно хвастаться по скайпу.

Обеденный стол расположен в самом центре комнаты, между диваном и сейфом. И сейчас он главнее письменного. Из коридора и со стороны кухни уже доносится музыка, а в кабинете она не включена, но это пока. Не стоит забегать вперед. Всему свое время.

Господин Бетаи Рабендза очень любит свежеиспеченные блины. Но они, конечно же, должны быть правильными: другие ему не милы. Поэтому когда в кабинете оказывается большая миска, наполненная доверху, хозяин острова Нуси-Бо не торопится, о нет!

Первым делом он проверяет внешний вид: важно, чтобы блины были румяные, пористые и пухлые, но не толстые, как лепешки. Затем он поднимает миску на уровень лица, чуть притрагивается к верхнему слою губами — следит за тем, чтобы горячо было в меру. Не хватало еще обжечься! Одновременно он втягивает носом воздух, принюхиваясь: у настоящих блинов, сделанных по правилам, запах должен быть с небольшой кислинкой.