Книга Тарзан - приемыш обезьян - Эдгар Берроуз

Этот белый не желал сдаваться даже в такой безнадежной ситуации! Тарзан почувствовал, как его уважение стойкостью соплеменника перерастает в восхищение.

Он должен попытаться спасти этого человека! Но как?

Тарзан глубоко задумался. Любая попытка вырвать у чернокожих их добычу — из центра поселка, при свете множества костров — привела бы к тому, что их обоих прикончили отравленные стрелы. Человек-обезьяна знал, какую быструю смерть несут эти легкие оперенные лучинки, и понимал, что ускользнуть вместе с пленником из поселка, где каждый второй вооружен луком и стрелами, ему сейчас не удастся.

Поэтому он смотрел, кусая губы, на зловещие приготовления людоедов, и ждал какого-нибудь удобного поворота событий…

Когда же юноша вдруг оборвал ремень и бросился бежать, с трудом удержался, чтобы не соскользнуть с дерева ему на помощь.

Арно доковылял до большого дерева на краю деревни, прислонился спиной к стволу и повернулся лицом к своим преследователям.

Ему не удалось затеряться среди хижин и выиграть гонку со смертью. Все, что теперь оставалось делать — это показать каннибалам, как может умирать белый человек!

— Ну, кто хочет проводить меня на тот свет? — прохрипел Арно, обводя полубезумным взглядом приближающихся мучителей. — Кому проломить башку?

Казалось, он еле держится на ногах, но когда к нему подскочил дюжий негр, вооруженный короткой дубинкой, удар, нанесенный по всем правилам бокса, опрокинул дикаря на спину.

Теперь даже Мбонга не мог — да и не пытался — удержать распаленных погоней воинов! На руку, сокрушившую челюсть чернокожего, тут же обрушились две дубинки, и полдюжины копий были вскинуты для последнего удара…

Но тут с вершины Священного Дерева раздался замораживающий душу вопль, который старейшины негров называли голосом Могучего Духа. Людоеды не раз слышали этот крик и смертельно боялись его. А теперь Могучий Дух кричал совсем близко, с ветвей своего Священного Дерева. Бог здесь! Он пришел в их поселок! Он гневается!

И все воины, женщины, дети с жалобным воем повалились ниц, коснувшись головами и вытянутыми руками земли.

Джек Арно, оцепеневший при звуке немыслимого крика, раздавшегося прямо над его головой, ничего не понимал.

Все каннибалы, словно пораженные заклятьем, лежали на земле и не смели пошевелиться. Путь к воротам был наконец-то свободен… Но он уже не в состоянии был сделать ни шагу.

Вдруг наверху раздался тихий шорох, и на землю рядом с ним мягко спрыгнул черноволосый гигант. Перебитая правая рука Арно висела, как плеть, поэтому он замахнулся на нового противника левой рукой…

Однако это движение исчерпало все его возможности к сопротивлению. Костры вокруг начали стремительно гаснуть, Джек почувствовал, как его поднимают в воздух, как земля проваливается куда-то вниз…

А потом все затянула милосердная черная тьма, в которой не было ни страха, ни усталости, ни боли.

XXII. Разведчики

Едва стало достаточно светло, чтобы можно было двигаться сквозь джунгли, лейтенант Картер поднял свой маленький отряд и повел к берегу за подкреплением.

Когда люди добрались до побережья, двоим это возвращение принесло такую огромную радость, что все страдания и переживания прошлых дней были мгновенно забыты.

Первый голос, приветствовавший профессора Портера и Сесиля Клейтона, был звонкий голос Джейн Портер, выбежавшей из хижины.

Она бросилась на шею отцу и залилась счастливыми слезами.

А профессор Портер, уткнув морщинистое лицо в плечо дочери, заплакал, как усталый ребенок. Клейтон, как ему не терпелось поскорей забросать Джейн вопросами, тактично оставил ее наедине с отцом. Он отошел к морякам, которые устало садились в шлюпку, чтобы плыть к крейсеру.

Лейтенант Картер готовился доложить командиру о неудачном исходе предприятия.

Наконец Клейтон медленно вернулся к хижине. Его сердце пело от счастья, хотя судьба злополучного лейтенанта Арно слегка омрачала его радость. Но жизнь военных полна опасностей и риска уже потому, что они избрали подобную карьеру… Зато женщина, которую он любил, была спасена!

Он дивился, каким чудом удалось ей спастись? Это казалось почти невероятным.

Когда Клейтон направился к хижине, Джейн Портер поспешила к нему навстречу.

— Джейн! — крикнул он. — Я до сих пор не знаю, какими словами благодарить создателя за то, что вижу вас живой!.. Скажите наконец, как вы спаслись? Может, бестолковая служанка все перепутала и вы вовсе не были в лапах гориллы?

Никогда прежде он не обращался к ней таким нежным тоном, и еще недавно Джейн Портер залилась бы румянцем от удовольствия, услышав такие слова. Но теперь проникновенный тон Клейтона только ее встревожил.

— Мистер Клейтон! — сказала она, протягивая руку молодому человеку. — Прежде всего позвольте вас поблагодарить за рыцарскую преданность моему дорогому отцу. Он рассказал о вашей смелости и самоотверженности. Как мне отплатить вам за такую доброту?

— Отплатить? — удивленно переспросил Уильям. — Боже мой, Джейн, какая еще плата мне нужна, кроме счастья видеть вас живой и невредимой!

Клейтона больно укололи ее нейтрально-дружеские слова, но он тут же укорил себя, что хочет слишком многого. Бедняжка столько вынесла… Сейчас не время навязывать ей свою любовь!

— Я уже вознагражден, — повторил он, — тем, что вижу в безопасности вас и профессора Портера, и тем, что все мы снова вместе. Это было самое тяжелое испытание в моей жизни, мисс Портер, когда я подумал, что…

— Папа очень горевал? — живо перебила Джейн, прежде чем он успел сказать что-нибудь о своих чувствах.

— Он был просто убит вашим исчезновением! И не только он, но и…

— Да, и моя бедная Эсмеральда, и дорогой мистер Филандер — они так радовались моему возвращению, что чуть не задушили меня в объятьях! — снова поспешно перебила Джейн.

Ей не хотелось говорить с Клейтоном на опасные темы, и в то же время она горела желанием задать ему один вопрос, который казался почти святотатственным перед лицом ужасных испытаний, перенесенных близкими из-за нее. Да, в то время, когда она сидела, смеясь, рядом с богоподобным лесным существом, ела дивные плоды и замирала под горящими любовью взглядом синих глаз, ее несчастный отец умирал от тревоги за пропавшую дочку! А тот бедный офицер, который исчез во время поисков и, может быть, сейчас лежит мертвым в лесу?

Но любовь — могучий и эгоистичный властелин, а природа человека — странная вещь. И Джейн все же задала заветный вопрос, хотя так и не оправдалась перед собственной совестью. Она ненавидела и презирала себя в тот момент, когда бросила самым небрежным тоном:

— А тот лесной человек, наш спаситель? Вы не встречали его, когда бродили по джунглям?

— О ком вы говорите?