Книга Не надо пофигизма - Андрей Курпатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вы считаете это зазорным – бояться ездить на автомобиле? – спрашиваю я свою гостью.
– Ну конечно, ведь никто не боится, а я боюсь, прямо как маленькая, – и добавляет: – Вот бояться самолётов – это не стыдно, потому что все боятся.
Бояться смерти – это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь, то есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь.
И вот как это назвать? Если все боятся, то, значит, можно, логично, оправданно, а если никто не боится, то это, значит, неправильно. Но разве общественное мнение (заблуждение) – это какой-то критерий опасности?
Раньше вот все Страшного Суда боялись, теперь – единицы. Что-то случилось с самим Судом?.. Он перестал быть таким строгим, как раньше? Переизбрали там председателя?
Надо в какой-то момент уже понять, что бояться самолётов – это значит расписываться в собственной глупости. Примерно то же самое, что встать посреди лётного поля с плакатом: «Извините, я псих, у меня панические страхи, и ещё я глуповат малость».
Тот редкий случай, когда самокритика – самое то! Обычно я большой противник самокритики, просто ярый, а тут нет, тут я поголовно за самокритику.
Глупо думать, что ты знаешь, от чего умрёшь. Это чистой воды безумие. Даже в сказках и мифах, где вроде бы чудеса возможны, герои всё равно не могут угадать, от чего именно помрут.
Отец Эдипа, вещий Олег и многие другие персонажи – все были проинформированы об антураже грядущей смерти, но не поняли намёка и сгинули, совершенно неожиданно для себя.
Если ты веришь в судьбу, то бесполезно пытаться избежать своей участи. Если же ты не веришь, то тогда к чему вообще все эти тревоги?
Нас всех когда-нибудь поглотит небытие, умейте забывать об этом – вот в чём заключается мудрость.
Когда в Москве на Каширском шоссе террористы взорвали два дома, в Клинике неврозов в Петербурге, где я тогда работал в кризисном отделении, собралась целая палата женщин, которые в панике сбежали из своих домов, будучи в полной уверенности, что именно их подъезды взлетят в ближайшее время на воздух. Вернуться в свои квартиры они не могли.
Понять это, наверное, можно. Но вот я захожу в эту палату, смотрю на моих красавиц и не могу отделаться от мысли: «Милые-родные, вот о чём вы думаете?! А если они вздумают взорвать психбольницу? Это же какой яркий ход и оригинальный!» Вот какая в этом логика – опасаясь взрыва, перебежать из одного дома в другой, не зная о том, какой из них, в принципе, более «взрывоопасен»?
Страх – это попытка предупредить несчастье. Но проблема в том, что никто из нас не знает, откуда это несчастье придёт. Случиться может всё что угодно, и от всего на свете не застрахуешься, а попытка контролировать всё вокруг – не более чем игра.
Если вы хотите быть в абсолютной безопасности, то нужно нанять машину МЧС, «скорую», отряд вневедомственной охраны – и пусть ездят рядом.
Когда ты понимаешь, что застраховаться невозможно, твой страх оказывается безработным. Ты сам от него избавляешься, как от бессмысленного, не нужного тебе сотрудника.
Если мы нигде не контролируем ситуацию, то почему нужно бояться именно самолётов или лифтов? Если уж бояться, то бояться нужно всего. Только вряд ли у кого-нибудь хватит на это силы духа.
Социофобия, или Проблемы с содержанием
Кто ничего не боится – не менее силён, чем тот, кого боятся все.
Не так давно я ознакомился с одним замечательным исследованием: американцам задавали вопрос – чего они боятся больше всего?
Сорок процентов респондентов ответили – публичных выступлений. Причём этот страх занял первую строчку в общем списке любимых ужасов. А вот страх смерти назвали самым страшным только 20 процентов респондентов. То есть в два раза меньше!
Возможно, если бы респондентам дали время на размышление, то соотношение цифр изменилось бы. Но в том-то весь и смысл, что страх публичности – первый, что пришёл им в голову. Значит, дело не только в том, что он сильный и распространённый, но и в том, что испытывают его часто – не от случая к случаю, а регулярно.
Каждый человек, кем бы он ни был, старается напустить на себя такой вид и надеть такую личину, чтобы его приняли за того, кем он хочет казаться; поэтому можно сказать, что общество состоит из одних только личин.
Не думаю, что американцы в этом отношении оригинальны. Вероятно, в России ситуация со страхом публичных выступлений и похуже. Ведь американцев, по крайней мере, с детства учат, как ораторствовать, а у нас другая традиция – говорить должен «старший».
Причём это касается и школы, и институтов, и работы. Когда в наших институтах просто «скачивают» рефераты из Интернета, в западном образовании приняты публичные выступления с докладами.
И это неплохо: когда тебе приходится выступать публично – нужно включать голову, и это не то же самое, что бездумно переписывать чужие мысли. Когда ты находишься «под прицелом» окружающих, ты вынужден думать о том, как сделать свою работу лучше, чтобы не выглядеть глупо.
Однажды, классе в шестом, кажется, мне поручили провести урок биологии – тогда в моду входило самоуправление, в том числе оно практиковалось и в школах. Я должен был рассказывать о каких-то улитках, сейчас уже не помню, о каких именно и почему именно про них, но это не важно.
Появление смысла подобно внезапному появлению на поверхности острия швейной иглы, пронизывающей и соединяющей несколько слоёв пережитого.
Как подготовиться к такому делу? Я пошёл в районную библиотеку, искал нужный материал, переписывал, составлял общий план занятия. И конечно, перед этим уроком дрожал как осиновый лист. Ничего, честно говоря, уже не помню, но помню, что было страшно.
Однако же после этого урока биология перестала быть для меня просто учебником, она приобрела форму, объём, значение, смысл.
Публичное выступление делает тебя значительно более ответственным в отношении знания, которое ты осваиваешь. И зачастую главная проблема страха публичных выступлений вызвана именно тем, что человеку на самом деле просто нечего сказать. Ему кажется, что ему есть что сказать. Но «кажется» и «есть» – это всётаки разные вещи. Вот поэтому и тревожно.
Как бы там ни было, если мы заглянем в современную международную классификацию болезней, все невротические страхи (фобии) разделены на три большие группы – агорафобия, социофобия и отдельные фобии, типа пауков и заразиться ВИЧ.
