Книга История службы государственной безопасности. От Хрущёва до Путина - Олег Хлобустов

генерал-майор Валентин Владимирович Звезденков (впоследствии первый заместитель председателя КГБ Литовской ССР);

генерал-лейтенант Владимир Александрович Головин (впоследствии председатель КГБ Узбекской ССР);

полковник Евгений Дмитриевич Зязин, ветеран Великой Отечественной войны, кавалер ордена Славы.

Приобретенный под их руководством бесценный, буквально наработанный потом и кровью опыт противодействия террористическим проявлениям востребован сотрудниками органов государственной безопасности многих стран мира и сегодня. Как подчеркивалось в сентябре 2005 года в специальном докладе лондонского Центра по изучению конфликтов при Королевской военной академии, — причем открытие это оказалось весьма неожиданным для наших западных коллег по международной антитеррористической коалиции: «Россия обладает уникальным опытом противодействия терроризму, но этот опыт и потенциал в значительной степени недооценивались ее зарубежными партнерами».

Афганский капкан

Очередной виток незримой холодной войны между США и СССР, на этот раз перешедший в фазу вооруженной борьбы, был начат в канун нового, олимпийского, 1980 года после ввода Ограниченного контингента советских войск (ОКСВ) в Демократическую Республику Афганистан (ДРА).

Безусловно, решение о поддержке антиамериканских сил в Афганистане было политической ошибкой советского руководства в лице Политбюро ЦК КПСС. Точнее, четверки, принявшей роковое окончательное решение «по вопросу об „А“»: Л. И. Брежнева, М. А. Суслова, Д. Ф. Устинова и А. А. Громыко при секретаре К. У. Черненко (позднее она получит полуофициальное наименование «группа Политбюро по Афганистану»).

Но был ли ввод советских войск в Афганистан действительной причиной очередного обострения советско-американских отношений или всего лишь поводом для этого?

Ведь, напомним читателям, политика президента США Джимми Картера была обоснована стратегией его советника по национальной безопасности Збигнева Бжезинского. А тот считал, что с 1972 года соотношение сил в холодной войне стало меняться в пользу США, из чего делал вывод: следует проводить более жесткую, наступательную политику в отношении СССР.

В качестве предлога был использован третий, касающийся гуманитарных вопросов раздел Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, подписанного главами тридцатью пятью государств в Хельсинки 1 августа 1975 года. При этом игнорировались два других, столь же важных раздела этого документа, посвященные экономическому сотрудничеству и обеспечению военно-стратегической стабильности. Окончательный удар по этим двум «корзинам» будет нанесен, после того как 20 января 1981 года президентом США станет Рональд Рейган. Подчеркнем также, что позднее, в 1988 году, по инициативе того же Рейгана, при молчаливом попустительстве М. С. Горбачёва, Западом будет полностью предан забвению принцип нерушимости послевоенных границ в Европе. Следствием этого стал развал Югославии в 1992 году, а затем и силовое принуждение в марте 1999 года бомбардировками авиации НАТО Белграда, столицы Республики Сербия, к отторжению от нее Автономного края Косово.

На этом фоне особенно цинично выглядит озабоченность глав государств-членов НАТО сохранением территориальной целостности Грузии, которую они продемонстрировали в августе 2008 года, после отражения нападения грузинских войск на непризнанную Республику Южная Осетия, а также Украины — после вооруженного переворота в Киеве в феврале 2014 года. При этом США и другими западными странами грубо попирался международно-правовой принцип невмешательства во внутренние дела других государств.

Внимательные читатели уже наверняка заметили, что очень многие операции разведки и контрразведки являются весьма продолжительными по времени, осуществляются порой не одно десятилетие и завершаются в совершенно иных социально-политических условиях, нежели когда-то начинались. И это в полной мере относится к «афганскому противостоянию» советской и американской разведок, начавшемуся в 1980 году и длившемуся почти десять лет.

Итак, напомним вкратце, как развивались события.

Двадцать седьмого апреля 1978 года в Кабуле группа офицеров — членов Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) совершила военный переворот, вскоре получивший название Саурской (Апрельской) революции. Хотя по данному вопросу и высказывались самые различные мнения, следует отметить: переворот этот вовсе не был инспирирован Советским Союзом, а на столь внезапный шаг заговорщиков толкнули слухи о предстоящем неминуемом их аресте.

Тридцатого апреля Афганистан был провозглашен демократической республикой, а председателем Революционного совета (высшего органа власти) и премьер-министром был избран генеральный секретарь ЦК НДПА, журналист и писатель Нур Мохаммад Тараки.

НДПА имела в своем составе две фракции: радикальную «Хальк» («Народ») и более умеренную «Парчам» («Знамя»). Борьба между представителями этих группировок за руководящие посты и влияние являлась исключительно важным фактором внутриполитической обстановки в стране. И если поначалу всё ограничивалось идейно-тактическими разногласиями, то постепенно дело дошло не только до уголовного преследования оппонентов, но и до их физического уничтожения.

Нур Мохаммад Тараки представлял фракцию «Хальк», его заместителем в Революционном совете был избран глава «Парчама» Бабрак Кармаль. А заместителем премьера и министром иностранных дел являлся халькист Хафизулла Амин.

Понятно, что в целом НДПА не имела ни необходимого опыта, ни кадров для осуществления государственного управления в стране со сложным национальным составом и социальной структурой общества. Сильны были упования на помощь северного соседа — Советского Союза. Ведь именно Советская Россия была первым иностранным государством, признавшим независимость Афганистана в 1919 году, а 28 февраля 1921 года наша страна заключила с правительством Афганистана первый договор о дружбе.

И до Апрельской революции Советский Союз оказывал помощь Афганистану, благодаря чему шурави (как называли местные жители граждан СССР) были хорошо известны афганцам и пользовались их расположением.

И вот перед советским руководством встал непростой вопрос: как воспринять события в соседнем государстве? Вопреки распространенному мнению, в действительности СССР отнюдь не стремился к военно-стратегической и территориальной экспансии, хорошо понимая всё возрастающую обременительность для собственного бюджета вынужденной экономической помощи своим союзникам и дружественным государствам. (По этому вопросу в октябре 1975 года Политбюро ЦК КПСС даже было принято специальное постановление.)

Вынужденно поддерживая раздираемую межфракционными противоречиями Народно-демократическую партию Афганистана, советское руководство (о чем было прекрасно известно как в Вашингтоне, так и в Исламабаде) не рекомендовало ей форсировать события и проводить социалистические преобразования и социальные реформы в традиционном полуфеодальном обществе.

Земельная и водная реформы, попытки ограничения традиционного влияния исламского духовенства на повседневную жизнь афганцев, а также ошибки в государственном управлении и внутренней политике вызывали всё усиливающееся недовольство части сельского и городского населения новым режимом. Уже в июле 1978 года, вследствие значительных перегибов в политике, о чем, в частности, ЦК КПСС информировала разведка КГБ, в Афганистане, в провинциях Бадахшан, Бамиан, Кунар и Пактия, вспыхивают первые антиправительственные вооруженные выступления, которые жестоко подавляются властями. Вследствие этого уже к лету 1979 года в Пакистане появилось до четырехсот тысяч беженцев из северных и центральных провинций ДРА.