Книга Странные дела, или Детектив по-деревенски - Лия Романовская

– Мы, значит, к нотариусу поехали, ну ты помнишь… А нотариус возьми да исчезни. Тут надо сказать, что дядька-то нынешнего нотариуса не так давно почил. Мы с ним ведь много лет работали, он все-все мои дела знал. И про клад в курсе был и про дневник. Как-то, от нечего делать, рассказала ему. Опасаться-то нечего было, все давно выкопано. А тут он значит помер, и дела его все племяннику перешли. И вот этот самый племянник черте что творить начал. Два раза не приходил на встречу, якобы дела у него. Какое-то время вовсе не брал трубку, шельмец. Вот вчера, наконец, встретилась с ним я, да только в последний раз, будь он неладен. Надо другого бы подыскать. Вот кстати, займешься этим…

Я в ответ закивала головой.

– Ну и вот. Ромка, как я и предполагала, не стал дожидаться, когда я помру. Решил, значит, забрать весь клад себе и уехать с ним в неизвестном направлении. Да только недооценил меня внучек.

Бабуля горько вздохнула и опустила плечи.

– Быстро же он расшифровал дневник, – только и сказала я.

– Дак там проще некуда. Сто шагов на север, пятьдесят на восток, двадцать на юг, сто на восток, пять на север. В дневнике всего-то десять глав, которые и начинаются с ключевых слов. Дурак не поймет. Это ведь дед написал лишь для того, кто знал, что клад есть. А кто не знает, так и не уразумеет ничего.

– Странно, что Ромке в голову не пришло, что вы давно клад-то отрыли, – удивилась я.

– Поди совсем дурой меня старой считает, – скривилась в ухмылке Христофоровна.

На этом рассказ закончился, а мы все продолжали сидеть в полном молчании, думая каждая о своем. Грустили мы грустили, пока я не достала из бара сливовой наливки.

25.

Бутылка ушла быстро. Пришлось открывать вторую. На третьей мы плавно переместились на веранду, и Христофоровна первый раз после долгого перерыва затянула любимую трубку. Дым кольцами убегал в синее небо, спрятавшее солнце. А нам казалось, что это мы виноваты в том, что солнце больше не светит, и запивали свои беды наливкой, и выплакивали свои обиды горючими слезами.

В конце концов я рассказала бабке, что знаю про ее детство, на что Христофоровна поманила меня в дом, и, шатаясь из стороны в сторону, сама направилась к подвалу.

У противоположной стены, в дальнем углу она осветила фонариком, захваченным с собой, что-то наподобие алтаря, который я в прошлый раз не заметила. Иконы висели и стояли на грубо сколоченной полке в окружении церковных свечей. В центре стояла старая потрескавшаяся фотография, каким-то чудом уцелевшая с незапамятных времен. Мне и спрашивать не нужно было, чтобы понять, что на фотографии изображена мать Христофоровны. Там же, в углу стояла маленькая деревянная скамеечка, где Сандра, видимо, сидела, когда спускалась в подвал.

Я вспомнила, как она просила меня не ходить сюда, и какой же стыд я испытывала сейчас за то, что вообще когда-то сунулась в священное для нее место. Понимала я так же и то, что так как Христофоровна, не зная, где похоронена ее мать, считала ее могилой место смерти. Здесь она раз за разом проживала ту страшную ночь, так и не отпустившую ее за эти долгие пятьдесят с лишним лет.

И еще я поняла, что бабуля не просто так доверила мне свою сокровенную тайну. И я пообещала себе, что постараюсь стать своей старушке надежной опорой и верной подругой, пусть и разница в возрасте у нас почти в полвека. Потому что нельзя человеку быть совсем одному… человеку обязательно надо быть кому-нибудь нужным!

Через некоторое время я уложила мою бабулю спать. Дверь закрывать не стала, мало ли что… Сама спустилась на кухню, мне вдруг жутко захотелось чего-нибудь съесть. Я уже заканчивала свою трапезу, когда от удара лопнуло и разлетелось брызгами оконное стекло. Я сидела спиной к окну и очень порадовалась, что пара стекляшек впились мне в спину, а не в лицо, например. Честно говоря, в тот момент я была в таком шоке, что даже не сразу поняла, что в общем-то произошло. Спину немного щипало, я быстро стащила с себя футболку с капельками крови. Эх… самой-то никак не дотянуться. Я подбежала к зеркалу в холле, так и сяк пытаясь рассмотреть ранения. Хвала богам, лишь пара царапин чуть ниже шеи. Огорчало то, что осколки могли остаться под кожей и самой осмотреть спину как следует никак не выйдет. От бабули моей толку особого не будет, а значит придется все-таки идти в деревню. Я вернулась на кухню и тут только вспомнила, что вообще-то окно не просто так разбилось и пора бы уже исполнить свой гражданский долг. Я ведь так и не позвонила Иванычу, хотя собиралась сегодня это сделать. Я подняла камень, к которому снова была прикреплена записка. Я развернула ее и прочитала: «Это последнее предупреждение» …

Иванычу я позвонила, и, когда он примчался спустя полчаса, поведала все, что приключилось со мной в последние дни. Тот ожидаемо обозвал меня пару-тройку раз дурой, повздыхал и отвез в медпункт в соседнюю деревню, где местная «доктор Куин, женщина-врач» обработала спину и пообещала, что до свадьбы все заживет непременно.

Иваныч клятвенно обещал разобраться и найти хулигана, фокусы которого хулиганскими уже язык не поворачивался назвать. Прощаясь, Иваныч с болью во взоре вновь попросил меня никуда не лезть, аргументируя это тем, что я не кошка и жизнь у меня одна. Я чуть не прослезилась от такой отеческой заботы, и… Ну и что я должна была ему ответить?! Конечно же я заверила участкового, что ни-ни, ни на мизинец не полезу в пекло. А сама подумала, что неплохо бы наведаться в городскую школу… Да, жизнь меня ничему не учит, я как Мэри Сью прям, только всамделишная. Такая себе деревенская Мэрисьюшечка.

Обратно я предпочла добираться сама, не хотелось напрягать Иваныча, и так отняла много времени, а дел у него, я уверена, и без меня по горло.

По пути я заглянула к Катерине и попросила ее завтра посидеть с Христофоровной пока меня не будет. Объяснила тем, что мне срочно нужно съездить по делам. Я была почти уверена, что Сандра вряд ли будет возражать против моей поездки. Во-первых, ее я планировала недолгой, во-вторых, обед я приготовлю заранее, а завтраком сама накормлю старушку перед отъездом, ну и в-третьих, Христофоровне сейчас явно не до меня и может даже лучше будет ей побыть некоторое время с подругой. В конце концов общего у них несоизмеримо больше, все-таки сто лет друг друга знают, да и по возрасту дамочки более близки.

Катерина заверила меня, что я могу сколько угодно заниматься своими делами, она, мол, с радостью проведет время с Сандрой. Довольная, я поскакала домой, где уже проснулась и грустила в одиночестве моя бабуля. Я рассказала ей о своих планах на завтра, поинтересовавшись, не против ли она. На что Христофоровна только рукой махнула. Но видя мое замешательство еще и головой кивнула. Вот и славно.

Мы поужинали, затем весь оставшийся вечер смотрели очередное ток-шоу и даже вяло пытались его обсуждать. Часов в девять глаза начали слипаться, и я предложила старушке разойтись почивать. Уснула я сразу же, как только голова коснулась подушки.

Снился мне Денис. Я стояла на пирсе и махала ему мокрым от слез платочком, а он слал мне воздушные поцелуи с уходящего вдаль корабля. Я уже готова была броситься за ним в воду, догнать и плыть с ним… Но тут… чьи-то руки обвили его грудь, пробежались по ключицам и сомкнулись на шее. Темные каштановые волосы упали на его плечи. Я хотела закричать, прогнать ее, но слова застряли в горле, когда на меня смешливо уставился ее один единственный глаз…