Книга Руны смерти, руны любви - Инге Кристенс

– Опасности никакой, возможно, что я бы и села. Неудобно же стоять над душой у человека, словно фэрд.[135]

– Вот видишь, как все просто! А дальше ты получаешь укол в ногу или в шею и приходишь в себя уже в тайном логове убийцы. Это первый вариант, но у меня есть и второй. Что если все жертвы были бисексуалками и имели роман с убийцей? А, когда они ей надоедали, наступала развязка. Я понимаю, что полиция должна была проверять все контакты жертв и сравнивать их, в поисках общих знакомых, но уделялось ли должное внимание женщинам?

– Уделялось всем, даже подросткам, – уверенно ответила Рикке. – Контакты жертв изучали под микроскопом, интересовались не только самими контактами, но и их родственниками и друзьями. Знаешь, как это бывает: «О, привет, Кристен! Помнишь меня? Я – Петер, брат Луизы, мы познакомились на вечеринке…» Вроде бы, совсем незнакомый человек, но ты вспоминаешь, что видела его на вечеринке и…

– И что – ни одного совпадения?

– Кроме номера 112[136] – ни одного. Причем проверяли все контакты по нескольку раз разные люди. До определенного времени версия с общим знакомым была одной из основных.

– А какая сейчас основная версия?

– Взять цилиндр фокусника, запустить туда руку и попытаться нащупать ухо Татуировщика, – снова пошутила Рикке.

Когда человек пребывает в хорошем расположении духа, ему то и дело хочется шутить.

– Или Татуировщицы, – стоял на своем Хенрик.

– Навряд ли, – не очень уверенно сказала Рикке. – Если все эксперты единогласно решили, что Татуировщик мужчина, то я склонна им верить. Тебе, как человеку далекому от психологии и психиатрии, может показаться, что мы высасываем все наши суждения из пальца…

– Ну что ты, Рикке!

– Может. Психика – тонкая и невидимая материя, рукой ее не пощупать, вот и кажется иногда, что мы просто валяем дурака. Но на самом деле все системно и все научно. К тому же, эксперт никогда не делает необоснованных утверждений. Эксперт непременно должен объяснить, почему он пришел к такому выводу. Я хоть и не специалист в области гендерных различий, но ты раздразнил мое любопытство и мне хочется получше познакомиться с тем, что написали мои коллеги.

– Поделись потом информацией, – попросил Хенрик, – мне интересно.

– Поделюсь, – пообещала Рикке.

На следующий день Рикке постаралась побыстрее расправиться с текущими делами, чтобы изучить заключения по Татуировщику. Просмотр картин известных художников, Рикке пока отложила. В первую очередь надо заниматься тем, чем хочется заниматься в первую очередь.

Стыдно признаться, но заключения специалистов были составлены так заумно и изобиловали таким количеством оговорок, что Рикке мало что в них поняла. Но выводы были сформулированы с предельной четкостью, как того требовала юстиция. Да и обстоятельства косвенно подтверждали, что Татуировщик мужчина, причем – сильный, находящийся в прекрасной форме. Он никогда не тащил трупы волоком от автомобиля до того места, где они были найдены, а нес их на руках. Это совершенно точно, потому что отсутствовали следы волочения на асфальте и на пленке, в которую были упакованы тела. А ведь жертвы в среднем весили около шестидесяти килограмм. Сама Рикке не смогла бы достать из багажника свою подругу Лисси и отнести ее на руках за двадцать-тридцать метров. Сил не хватило бы. А ведь она была молода и находилась в довольно сносной, если не хорошей, физической форме. Да и задушить человека не так уж просто, нужна не только сноровка, но и сила. А сил у Татуировщика было столько, что его удавка глубоко впивалась в горло жертвы. Еще чуть-чуть и голову можно отрезать. Нет, Хенрик неправ, Татуировщик – мужчина. И не в авторитетных заключениях дело, Рикке сама это чувствует. Словами это не объяснить…

От изучения старых материалов Рикке вернулась к новым, к Аннетт Мейснер, четырнадцатой жертве Татуировщика. Раскрыла во весь экран фотографию рисунка на ее животе и в очередной раз попыталась понять, что он означает.

Косой крест, к которому слева пририсовали вертикальную черту и продублировали левую нижнюю. Похоже на недорисованный бант или недорисованную бабочку. Какой смысл в недорисованной бабочке?

В задумчивости Рикке машинально оттянула пальцем книзу и вбок левое нижнее веко и рисунок Татуировщика начал раздваиваться. Буквы «Р» и «Х»? Какой в них смысл? Пиксель? При чем тут пиксель?

Озарение обрушилось на Рикке, когда она уже отпустила веко и рисунок стал прежним. Это не буквы, а руны! Руна «Вуньо», символизирующая радость и руна «Гебо», символизирующая дар. Радость и дар. Дар радости. Радостный дар? Татуировщик дарит обществу очередной труп и радуется этому?

Сдвоенные руна – вот сущность его рисунков!

Рикке открыла все фотографии татуировок, начиная с самой первой, и принялась расшифровывать их.

Первая жертва Татуировщика, Анне Йохансен. Руна «Райдо» и руна «Манназ». Дорога и человек или дорога и мужчина. Путь мужчины? Путь убийцы? Вот мой путь? Таков мой путь, говорит Татуировщик?

Вторая жертва, Агнес Нильсен. Руна «Совило» и руна «Тейваз». Солнце и воин. Солнце освещает путь воину? Воин идет к солнцу?

Третья жертва, Моника Блажевич. Руна «Хагалаз» и руна «Феу». Гибель и благополучие. Жертва? Жертвоприношение?

Четвертая жертва, Ингер Хансен. Руна «Турисаз» и руна «Одал». Тролль и традиции, наследство. Наследство троллей? Намек на то, что тролли приносили жертвы?

Пятая жертва, Бертина Педерсен. Руна «Иса» и руна «Перт». Лед и тайна. Лед – это смерть?

Шеста жертва, Метте Андерсен. Руна «Альгиз» и руна «Йера». Защита и время или защита и возраст. Защита от чего? От смерти?

Седьмая жертва, Катрин Зельден. Руна «Дагаз» и руна «Наутиз». День и огонь. Или день и нужда, ведь «Наутиз» символизирует и нужду. День нужды? Какой?

Восьмая жертва, Берта Кристенсен. Руна «Уруз» и руна «Эйваз». Сила и устранение препятствий. Сила устраняет препятствия – логично.

Девятая жертва, Пернилла Ларсен. Руна «Ингуз» и руна «Эваз». Богатство и перемены. Кому это перемены сулят богатство?

Десятая жертва, Ига Сёренсен. Руна «Дагаз» и руна «Хагалаз». День и гибель. День гибели жертвы, наверное.

Одиннадцатая жертва, Эмма Расмуссен. Руна «Ансуз» и руна «Перт». Порядок и тайна. Порядок тайны? Пока сохранена тайна, все в порядке?

Двенадцатая жертва, Инга Йоргенсен. Руна «Хагалаз» и руна «Альгиз». Гибель и защита. Защита от гибели?

Тринадцатая жертва, Камилла Миккельсен. Снова руна «Халагаз» и руна «Одал». Гибель стала традицией?