Книга Последний выход Матадора - Влада Ольховская

Леон обошел все здание и наконец выбрал самую светлую спальню. Лучшей ее чертой было панорамное окно, из которого открывался великолепный вид на лес. Оставаясь здесь, можно было забыть, что внешний мир вообще существует! Леон не сомневался, что Анна, чуть окрепнув, тут же потребует окружить ее компьютерами, но он надеялся, что в окно она тоже будет посматривать — хотя бы иногда.

Кровать, которая стояла здесь раньше, они с Ярославом перенесли в соседнюю комнату, а в этой спальне установили медицинскую кровать, купленную по указанию Миры. К кровати прилагался специальный матрас, призванный защитить Анну от пролежней, и все необходимое оборудование. Деньги не были проблемой — проблемой было то, что ей это вообще нужно.

Он старался не думать о Юпитере, просто сделать вид, что этого человека не существует. Только так он мог сдержать обещание, которое выудила у него Анна. Леон предпочитал думать, что с ней произошел несчастный случай, в котором никто не виноват.

— Так когда ее переведут? — полюбопытствовал Ярик, настраивая компьютер, которому в будущем предстояло отображать состояние Анны.

— Мира считает, что послезавтра уже можно.

— Насколько ты вообще доверяешь этой Мире?

— Я слышу в твоем голосе подозрение или мне кажется?

— Не кажется, — покачал головой Ярослав. — Не доверяю я этой тетке, о которой невозможно ничего узнать! Я пытался, если что, но данных о ней совсем мало. Можно подумать, что она всю жизнь в этом своем пансионате провела!

— Кто тебя вообще просил собирать о ней данные?

— Я самостоятельный!

— Слушай, самостоятельный, мне достаточно того, что без этой женщины у меня не было бы Анны. Поэтому будь любезен, не изображай перед ней прокурора, иначе я вышвырну тебя вот в это окно.

Леон на самом деле доверял Мире. Она была вечно строгой, иногда даже сварливой, голос повышала, когда ей вздумается, и не признавала никаких авторитетов. Но она заработала это право, а главное, она была честной. Больше Леону ничего не было нужно.

Закончив работу в спальне, он прошел в комнату наблюдения, расположенную на первом этаже. Это было небольшое, лишенное окон помещение, в котором располагались мониторы. Все работало идеально, отсюда можно быть наблюдать за домом, участком, контролировать сигнализацию. Оценив систему, Леон заглянул за мониторы и отключил один из проводов; картинка тут же исчезла.

— Ярик! — позвал он.

— Чего?

— Тут, похоже, что-то сломано!

Ждать не пришлось — скоро на лестнице послышался топот Ярослава. Своими компьютерными способностями он гордился и не упускал ни одного шанса проявить их. На погасший монитор он уставился, как ребенок на конфету, но поинтересовался с подчеркнутым равнодушием:

— Что тут сломаться могло? Я думал, Аня уверена в этом месте, она все проверяла!

— Не каждый же день она проверяла, — указал Леон. — Она не была здесь несколько месяцев, может, полгода! За это время могло произойти, что угодно.

— Отойди, смертный, сейчас мастер явит миру магию!

— Вперед, но постарайся ничего не испортить.

Он не сомневался, что Ярослав найдет отключенный провод, невелика сложность. Однако он провозится с проверкой не меньше десяти минут, этого времени должно быть достаточно.

Леон рассказал ему многое, но не все. Один секрет должен был остаться между ним и Анной — сложный, темный секрет. Леон был не в восторге от того, что ему предстояло сделать, и он видел, что Анну это тоже тяготит. Но ему достаточно было вспомнить ее, лежащую на больничной постели, измученную, едва живую, и нерешительность испарялась сама собой.

Он не сомневался, что ему хватит сил довести дело до конца. И первым шагом на пути к этому должна была стать сумка, которую он незаметно для отвлеченного на мониторы Ярика перенес в подвал.

* * *

Одного букета роз было достаточно, чтобы наполнить тонким ароматом всю комнату. Розы были очень крупными, удивительного оттенка топленого молока, с упругими лепестками без единого темного пятнышка. Анна не просила их, и цветы определенно не относились к предметам первой необходимости. Но когда ее привезли в спальню, они уже были там и, похоже, не собирались увядать.

Поездка из больницы в загородный дом прошла… терпимо. Могло быть и хуже, пожалуй, но и такой опыт Анне не хотелось повторять. Обезболивающее хорошо работало, пока она оставалась неподвижной. А тут ее двигали, переносили, трясли в дороге, и все это отзывалось острыми вспышками в только-только начинавшей заживать ране. Она не жаловалась, потому что понимала бесполезность таких жалоб, и просто напоминала себе, что дальше будет лучше.

У нее были все основания верить в это. Анна уже убедилась, что Мира сотворила настоящее чудо. Пока шов оставался красным и воспаленным, но уже было видно, что однажды он превратится в аккуратный маленький шрам. А главное, ничего не пришлось удалять, хотя пуля и последующая травматичная поездка повредили сразу несколько органов. Теперь Анне только и оставалось, что дождаться, пока срастутся ткани.

Но если телу она безропотно давала необходимый покой, то бездействие разума ее непередаваемо раздражало. Как она ни старалась, она не могла бороться с природой: лекарства делали ее сонной и медлительной. Ей нужно было решить сразу несколько важнейших проблем, а как это сделать, если у нее в голове комок манной каши вместо мыслей?

Анна попыталась снизить дозу обезболивающего, чтобы вернуть себе ясность мышления. Да кто б ей позволил! Сначала на страже стояла Мира, а потом место цербера занял Леон, предупрежденный о такой угрозе. Чертова Мира все просчитала!

— Я взрослая женщина и сама могу решать, какую боль я в состоянии терпеть! — возмущалась Анна.

— И ты не маленький ребенок, чтобы твоим терпением кто-то гордился, — невозмутимо парировала Мира. — Понятно, что твое ослиное упрямство выступит на твоей стороне. Но это будет чудовищная нагрузка на твое сердце, а рикошетом и на весь организм. Не позволю, Солари!

Ей пришлось смириться. Периоды ясности были драгоценными жемчужинами, которые она старалась использовать по максимуму. Оставалось только радоваться, что эти периоды становились все дольше. Мира постепенно сама снижала дозировку лекарств, довольная прогрессом своей пациентки.

А значит, настало время подумать о том, из-за чего все это произошло. Анна до сих пор чувствовала обиду, злость и горечь предательства. Сначала они были так сильны, что она просто не могла коснуться воспоминаний, связанных с ними. Но вот она окрепла, и оправданий больше не было.

Ей нужно было понять, почему она так сильно ошиблась в Юпитере. Она действительно была уверена, что он никогда не причинит ей зла! Что бы там ни случилось, какие бы обиды вдруг ни возникли между ними. А он не просто «причинил зло», он едва не лишил ее жизни…

Собственную ошибку хотелось отрицать, убедить и себя, и окружающих, что это был не он. Она ведь как раз расследовала дело хакера! Что если это Матадор влез в ее контакты и воспользовался именем Юпитера, чтобы заманить ее в ловушку?