Книга Шелк и сталь - Кэт Мартин

Кэтрин внутренне запаниковала, глядя на окровавленного Люсьена, но внешне старалась выглядеть спокойной.

— Ничего. Иначе их не назовешь, — ответила она молодому человеку. — Несите маркиза в его спальню.

Вскоре Люсьена уложили на широкую постель под голубым балдахином. Кэтрин дрожащими руками расстегнула его грязную и порванную куртку, разорвала белую батистовую рубашку и едва не вскрикнула, увидев разрез на его широкой груди.

— Рана серьезная? — спросила пышная служанка, стоявшая рядом.

— Нет, на груди не очень, — ответила Кэтрин и развязала шарф, которым Люсьен перевязал раненую руку, затем разорвала рукав, чтобы осмотреть глубокий разрез.

— На руке рана серьезная. Я должна немедленно зашить ее.

Служанка из таверны удивленно вскинула свои белесые брови:

— Без врача?

— Доктор Фредерике прибудет по меньшей мере через два часа, а надо как можно скорее остановить кровотечение. Я смогу сама зашить рану.

Женщина больше ничего не сказала, однако посмотрела на Кэтрин с явным уважением.

— О милорд! — в ужасе воскликнула тетя Уинни, вбежав в спальню. — Он не… он не?.. — Она прижала кисти рук к губам.

Люсьен приоткрыл один глаз:

— Уверяю вас, мадам, я еще не мертв. Хотя, вполне возможно, мне трудно будет выжить после попыток моей жены попрактиковаться на мне в шитье.

— Не говори так, Люсьен, — остановила его Кэтрин, — и не пытайся сопротивляться. Надо поскорее остановить кровотечение, и я вполне могу сделать это.

Возможно, в другое время и в другой ситуации Люсьен и возразил бы, но сейчас решил не делать этого.

— Если беспокойство, которое я вижу на твоем лице, касается меня, то полагаю, я должен согласиться, — сказал он и поморщился от боли.

Заметив это выражение на его лице, Кэтрин засуетилась:

— В таком случае приступим.

Она повернулась и, обращаясь к тете Уинни, быстро проговорила:

— Мне нужна моя медицинская сумка. Вы найдете ее в моей спальне под кроватью. Кроме того, нужна горячая вода для промывки раны и чистые тряпки для перевязки. Скажите еще, чтобы принесли графин с бренди. — И добавила, обращаясь к остальным присутствующим: — Вам следует удалиться. Благодарю вас за заботу о моем муже и готова оплатить ваше беспокойство…

— Нет-нет, миледи, — прервала ее женщина из таверны. — Его светлость и так делает много добра для нас, живущих в деревне. Постарайтесь, чтобы он поскорее поднялся на ноги.

Кэтрин кивнула:

— Хорошо, я постараюсь… и еще раз благодарю вас.

Все вышли, а спустя несколько минут вернулась тетя Уинни с медицинскими принадлежностями. Покопавшись в сумке, Кэтрин извлекла баночку с жидкостью для остановки крови, иголку и нитки, а также целебную мазь для скорейшего заживления раны.

Вскоре появился лакей, неся кастрюлю с горячей водой, затем другой — с графином бренди и подносом с бинтами.

— Тетя Уинни, может быть, вы подержите его? — спросила Кэтрин.

— О дорогая! — испуганно воскликнула Уинни. С постели донесся голос Люсьена:

— Я буду вести себя спокойно. Не надо никого беспокоить. И вообще, тетя, будет лучше, если вы подождете внизу, пока Кэтрин не закончит дело.

Уинни облегченно вздохнула, а Кэтрин не стала возражать, потому что поняла: выдержать предстоящее зрелище может не каждый.

— Идите, — сказала Кэтрин Уинни. — Это не займет много времени.

— Ну, хорошо… если ты уверена, что я не понадоблюсь тебе…

Кэтрин коротко кивнула, и тетя Уинни покинула комнату. Кэтрин налила немного бренди в стакан и протянула его Люсьену. Он выпил содержимое залпом и резко выдохнул воздух. Кэтрин снова наполнила стакан и протянула его мужу, но он отрицательно покачал головой:

— Клянусь, до знакомства с тобой я никогда не пил столько спиртного.

— Это поможет справиться с болью, — сказала Кэтрин, не обращая внимания на насмешку.

— Нет, пить больше не буду и обещаю хорошо вести себя, — пытаясь не показать, что ему больно, произнес Люсьен.

Кэтрин разложила все необходимое на покрытый салфеткой поднос рядом с постелью, затем придвинула поближе кастрюлю с горячей водой.

— Прежде всего надо избавиться от грязной одежды.

— Если бы я не знал, что это нужно для такого неприятного дела, то с огромным удовольствием воспринял бы твое желание помочь мне раздеться, — попытался пошутить Люсьен.

Кэтрин почувствовала прилив теплых чувств к мужу, вспомнив о ночи, когда они занимались любовью. Но, поскольку она считала, что в постели разочаровала Люсьена, то решила не обращать внимания на его слова.

— Может быть, стоит позвать твоего камердинера Холкомба, чтобы тот помог приподнять тебя?

— Я не инвалид, Кэтрин. У меня всего лишь слегка порезана рука, и, если ты немного поможешь мне, я сам разденусь.

Наклонившись, Кэтрин развязала ранее наложенный ею жгут, затем, подведя руку под спину Люсьена, приподняла его и помогла снять окровавленную одежду. Рана на руке начала опять сильно кровоточить.

Кэтрин закусила нижнюю губу, стараясь успокоиться и собраться. Обычно она не испытывала особого волнения при виде крови, но не в данном случае. Это была кровь Люсьена, и мысль о том, что ему ужасно больно, была невыносимой для нее. Кэтрин с трудом сдерживала дрожь в руках. Смочив чистую тряпочку в кипяченой воде, она промыла рану, затем взяла приготовленную иголку с ниткой и присела на постель рядом с Люсьеном.

— Предупреждаю, будет очень больно, — с серьезным видом произнесла Кэтрин.

— Делай свое дело, — ответил ей Люсьен.

Кэтрин глубоко вздохнула и принялась за работу. За все время, пока она зашивала рану, Люсьен не издал ни звука, ни стона. Всякий раз, протыкая его кожу иглой, Кэтрин чувствовала, как ему больно, и внутренне сжималась, словно зашивала рану сама себе.

— Я почти закончила, — наконец произнесла она.

— Чертовски приятная вещь, — проговорил Люсьен сквозь стиснутые зубы.

Кэтрин слегка улыбнулась:

— Еще один шов, и все.

Наконец она затянула узел и отрезала нить. Затем промыла рану на груди и смазала целебной мазью, после чего приложила толченый лист чистеца к ране на руке и перевязала ее.

Закончив дело, Кэтрин широко улыбнулась и с любовью посмотрела на Люсьена. Она пыталась в последние дни подавить это чувство, но, увидев Люсьена в этот вечер, поняла, что любит его гораздо сильнее, чем думала, и ничего не могла с этим поделать.

— Ты вел себя очень мужественно, — сказала она, приглаживая его темные волосы. — Я горжусь тобой.

Встав, Кэтрин принялась стягивать с Люсьена сапоги и чулки.