Книга Уйти и не вернуться - Чингиз Абдуллаев

Высоко в горах, в небольшом пакистанском городе Читрале былразвернут местный пункт сбора информации резидентуры ЦРУ. Здесь постояннонаходился сам резидент, двое его помощников и несколько курьеров, совершающихпри необходимости длительные переходы в горах. Резидент в Читрале контролировалогромную северную область непосредственно Пакистана, а также стратегическийузел, где сходились границы СССР, Китая Индии, Пакистана ч Афганистана.

Донесения из Читрала передавались непосредственно в Пешавар,где находился старший офицер, имевший право на самостоятельные действия. Ужеотсюда планировались многие операции, отсюда шли инструкции отрядам моджахедов,указания, куда доставлять грузы, где их складывать, как налаживать связь междуразрозненными отрядами. Вскоре в Читрале была построена специальнаярадиолокационная станция, перехватывающая разговоры советских командиров. Дляобслуживания станций были командированы еще два сотрудника из Лэнгли.

Как известно, самые тяжелые бои шли в районе Джелалабада,куда шли отряды оппозиции, направляемые из Пешевара и Читрала инструкциямиамериканских резидентов. После окончания войны в Читрале появился еще ивертолет, позволявший резидентам перемещаться более оперативно и даже летать поту сторону границы, что было немыслимо во время пребывания в Афганистанеограниченного контингента советских войск.

Последний резидент ЦРУ Джеймс Беннет был назначен сюда вначале девяносто четвертого года, когда стало окончательно ясно, что оппозицияв Таджикистане полностью разгромлена и теперь нужно работать с еепредставителями, находившимися в Афганистане. Он владел несколькими местнымиязыками, был автором работ по проблемам Востока, несколько лет до этого провелв Индии. Его заместителем считался начальник радиолокационной станции капитанАльфред Херрик, комавдированный сюда всего лишь три месяца назад Егопредшественник был отозван отсюда с тяжелым приступом малярии, которую он успелподхватить в горах, несмотря на регулярно принимаемые лекарства и различныесыворотки, которые вводились офицерам, предохраняя их от множества болезней,столь характерных для этой части света.

Беннет — высоко роста, плотный, широкоплечий, с нескольковытянутым лицом, тяжелым подбородком и светлыми серыми глазами — был похож наамериканских киногероев образца вестернов, где он мог с успехом играть шерифаили положительного героя. Херрику напротив, был небольшого роста, имел нос ввиде сплю щенной пуговицы, даже веснушки на лице, придававшие его лицу какой-токомический оттенок. Но впечатление было обманчивым. Херрик был очень опытнымспециалистом и кадровым сотрудником ЦРУ уже много лет.

Кроме них, в местном отделении резидентуры ЦРУ работали ещетри человека — техник Памелла Фукс, ее супруг — лейтенант Говард Фукс исотрудник аналитического отдела Гарри Блант.

В этот холодный вечер Беннет и Херрик играли в шахматы,слушая, как за окнами бьется сильный северный ветер, пришедший из предгорийГиндукуша.

— Как вы думаете, ситуация в Таджикистане может серьезноизмениться? — задумчиво спрашивал Беннет.

— Судя по всему, нет, — осторожно отвечал Херрик, глядя нашахматную доску, — режим в Душанбе опирается на поддержку русских. Здесьсосредоточена двести первая дивизия, усиленные отряды пограничных войск,довольно значительные силы таджикских правительственных войск. Оппозиции неудастся прорваться. Мы же вместе составляли отчет.

— Согласен, — кивнул Беннет, — об этом я помню, но незабывайте, что в Таджикистане сейчас проживает не более трех миллионов человек.Сейчас примерно столько же находятся в Афганистане. А это готовые на все люди.В свое время многие не верили, что афганская оппозиция имеет хоть какие-тошансы — теперь о режиме Наджибуллы уже никто не помнит.

— Таджикистан не Афганистан, — возразил Херррик, — здесьсовсем другая ситуация и другое население. Кроме того, три четверти живущих вАфганистане таджиков не принимают ортодоксальных лозунгов непримиримойтаджикской оппозиции. О самом Таджикистане я не говорю. Там народ не хочетсоздавать у себя теократическое государство по типу иранского. Эти люди ужепознали плоды цивилизации.

— Вам не кажется, что у нас трудная задача, — нахмурилсяБеннет, его позиция была значительно хуже, ладьи Херрика угрожали прорваться втыл, — с одной стороны, мы не должны помогать созданию на Востоке новыхисламских государств по типу Ирана, всячески противодействуя фувдаменталистам.С другой — должны объективно поддерживать фанатиков из таджикской оппозиции,так сильно ослабляющих южный фланг всего Содружества Независимых Наций и преждевсего России.

— Не вижу противоречия, — Херрик все-таки сумел прорватьсяна левом фланге, тесня фигуры своего противника, — пока сохраняется равновесие,никакого противоречия нет. Главное, не допустить победы ни тех ни других. Как вирано-иракском конфликте, когда оружие десять лет поставлялось обеим сторонам.Хотя объективно ни Саддама Хусейна, ни Аятоллу Хомейни нельзя было причислить ккатегории наших сердечных друзей. А ведь мы им довольно ощутимо помогали.

— Вы предлагаете помогать здесь и русским? — усмехнулсяБеннет.

— А разве мы им не помогаем? — удивился Херрик, — я отличнопомню, сколько выделил им конгресс на развитие их «демократии», хотя, если онидемократы, то я палестинский террорист.

Оба коротко рассмеялись этой шутке. Вошла миссис Фукс.

— Вы будете пить кофе? — спросила она, ставя перед каждымнебольшую чашечку с ароматно дымящимся напитком.

— Благодарю вас, миссис Фукс, — кивнул Херрик.

— И вы считаете, что такая неопределенная ситуация в этомрайоне будет сохраняться достаточно долго. Я говорю о перспективе? — сноваспросил Беннет.

— Не знаю, — признался Херрик, — все будет зависеть даже неот противостоящих в Таджикистане сил. Все решается в Москве. Если там навыборах победят коммунисты или националисты, они вполне могут начать новоеобъединение империи. И хотя историю трудно повторить, у них может получитьсянекий симбиоз имперско-демократического союза, с которым нам снова придетсясчитаться. Вам шах.

— Да, может быть, вы и правы, — согласился Беннет, — онанализировал возникшее положение на шахматной доске минут пять и, убедившись,что теряет фигуру, сдался.

— У вас есть какие-нибудь сведения из Афганистана, отНуруллы? — спросил Херрик.

— От этого контрабандиста, — вздохнул с огорчением Беннет, —наша трагедия в том, что мы всегда имеем дело с далеко не лучшимипредставителями рода человеческого. С одной стороны, он поставляет намнеобходимую информацию, с другой — переправляет через границу крупные партиинаркотиков. Недавно он даже пытался с боем прорваться через таджикскую границу.

— Удалось?

— Разумеется, нет. Он потерял довольно много своих людей иснова ушел в горы. А из его достижений можно отметить только один сбитыйвертолет и захваченный в плен офицер русских. Какой-то полковник, видимопограничник.