Книга Невеста насилия - Звева Казати Модиньяни

— Ты у нас просто молодец, и я горжусь тобой.

Нэнси и Сэлу очень нравилось их новое жилье. В мансарде гринвичской виллы сделали что-то вроде квартиры: две спальни, каждая с собственной ванной и гардеробной, и гостиная, где стояли два письменных стола в стиле Людовика ХIV, ореховый книжный шкаф, широкий новый диван и два глубоких кресла. Фрэнк был доволен, устроив на вилле брата и сестру. Сандра, конечно, не возражала. Что решил Фрэнк, с тем она и соглашалась. Она не знала, почему муж так заботился о двух юных итальянцах, но, несомненно, у него были на то причины. Однако Неарко и его жена Дорис так и не приняли чужих.

— С какой стати они будут жить в нашем доме? — возмутился Неарко.

— Мы им обязаны. И тебе это прекрасно известно, — сурово произнес Фрэнк.

— Согласен, давай им поможем. Но зачем селить их в доме? Могут жить и в колледже…

— Потому что я так решил! По-моему, других оснований не требуется, — отец угрожающе взглянул на сына.

Неарко покраснел, словно ему залепили пощечину.

— Пусть эти макаронники и не подходят к моему сыну! — заявила, разозлившись, Дорис.

Но Фрэнк и ее поставил на место:

— Джуниор — мой внук. Он будет видеться с Нэнси и Сэлом, когда захочет. Четырнадцатилетний мальчик имеет право сам выбирать себе друзей, тем более они не просто гости, а члены семьи. Нравится вам это или нет. И хватит разговоров! — заключил Фрэнк.

Лателла-старший вернулся из Атлантик-Сити раньше, чем собирался. Фрэнк-младший кинулся ему навстречу и буквально повис на шее у деда. Он очень любил своего могущественного дедушку и осознавал, что очень дорог Фрэнку-старшему.

— А ты быстро вернулся, — улыбнулся мальчик.

— Хотел вас всех увидеть, — ответил Лателла, взглянув на Нэнси и Сэла.

Брат с сестрой встали при появлении главы семьи.

— Здравствуйте, сэр, — почтительно поздоровались они, пожав руку Фрэнку-старшему.

Старику хотелось, чтобы и Нэнси с Сэлом бросились ему навстречу, обняли и расцеловали. Ему не нравилась, что почтительная вежливость мешает им встретить его по-семейному, как родного. Но он понимал, что внушает брату с сестрой уважение, которое и порождает почтительную сдержанность. К тому же место отца при Нэнси и Сэле было уже занято Хосе Висенте.

— Скоро у нас в семье будет адвокат? — спросил старик, взглянув на Нэнси. — А может, и два…

Сэл растерялся: кроме тенниса, он пока ничего не выбрал в жизни.

— Простите, я, кажется, не понимаю, — пробормотал юноша.

— Насчет тебя, я просто высказала надежду… — успокоила его сестра.

Фрэнк добродушно улыбнулся:

— Это слишком важный вопрос, за пять минут перед ужином его не решить.

Решение Нэнси напомнило Лателле о кое-каких собственных планах. В последнее время дела шли необыкновенно удачно. Пророчество Джо Ла Манны так и не сбылось. Хотя Фрэнк не стал ввязываться в торговлю наркотиками, семья Лателла процветала. Только что он забрал под свой контроль четыре больших отеля в Атлантик-Сити и казино при них. Ему удалось найти толковых и надежных помощников, которых он поставил на ключевые должности. На самом верху пирамиды оказался Джон Галанте. Неарко давно мечтал заполучить этот пост и, естественно, не одобрил выбор отца. С другой стороны, Фрэнк рисковать не мог: бизнес в Атлантик-Сити слишком важен, нельзя поручать его такому самонадеянному бездельнику, как Неарко.

Часто Фрэнк задавался вопросом: что ждет его корпорацию. И в такие минуты единственную возможность для сохранения могущества семьи он видел в Джуниоре. Мальчик умен, умеет отдаваться работе, при случае сумеет перенести поражение и, сжав зубы, все начать с начала. Джуниор — крепкой породы. А потом рядом с ним будет Нэнси. Жаль только, что она — женщина.

Фрэнк взглянул на старинные карманные часы, с которыми никогда не расставался:

— По-моему, пора в столовую, — сказал он. — Сандра обещала сделать спагетти к восьми. Если макароны остынут, она рассердится.

Лателла вошел в столовую первым, затем Нэнси, Джуниор и Сэл. Сандра уже ждала их. Рядом с ней стоял Шон. Ирландец с улыбкой поздоровался со всеми, но, когда к нему подошла Нэнси, Шон растерялся. Он не видел ее два года, с тех пор как они вместе вернулись в Штаты. Она стала еще прекрасней, еще желанней для него.

Она не так представляла эту встречу, не в столовой Лателлы, перед блюдом дымящихся спагетти. Два долгих года Нэнси грезила, мечтала, рисовала в своем воображении свидание с Шоном. Она представляла, как они случайно встретятся где-нибудь в Центральном парке или на Пятой авеню, а может, в аллее университетского кампуса. Хорошо было бы увидеть его на вилле, во время какого-нибудь праздника, или в спортзале у Хосе Висенте. Но только не так…

Нэнси сто раз воображала, как появится она, нарядная и прекрасная, и Шон буквально упадет к ее ногам и признается, что ни на минуту не переставал желать ее. А теперь ирландец стоял рядом с Сандрой, а в столовой пахло чесночным соусом, помидорами и тертым сыром пекорино.

На Нэнси был старый красный свитер и фланелевые брюки, которые, на взгляд Шона, портили великолепную женственность ее фигуры.

— Глазам своим не верю, Нэнси! Если бы я встретил тебя на улице, ни за что бы не узнал! — воскликнул ирландец, пряча за шутливым тоном охватившее его волнение.

Он намекал на то, как изменилась девушка.

— Наша Нэнси — совсем взрослая женщина, — улыбнулся Фрэнк.

Он сел во главе стола и знаком предложил семье занять свои места.

— Ты прав, Фрэнк, совсем взрослая женщина, — глядя на Нэнси, подтвердил Шон и улыбнулся своей обычной иронической улыбкой, что так притягивала девушку.

Нэнси покраснела, раскашлялась, устроилась поудобней на стуле, пытаясь найти слова для ответа, но так и не нашла. Неожиданно куда-то исчезли ее обычная уверенность, живость и остроумие. Она почувствовала себя растерянной и беспомощно взглянула на Сэла, словно утопающий на спасателя в надежде на то, что тот бросит ей спасательный круг. Брат понял и тут же обратился к Шону с вопросом:

— А обо мне ты ничего не скажещь?

— А о тебе я все знаю из спортивной хроники, — живо отозвался ирландец. — Восходящая звезда мирового тенниса. Поздравляю. Могу я считать себя твоим другом? Для меня это была бы такая честь…

— Опять твои шуточки, — смутился Сэл, от природы скромный.

— Шон вовсе не шутит, — вмешался Фрэнк. — Чемпион в семье — действительно большая честь.

— Я говорил совершенно серьезно, — подтвердил ирландец. — И мне теннис нравился, но способностей не хватало, чтобы чего-нибудь добиться.

Шон был одет в безукоризненный серый костюм, белую рубашку и бордовый галстук. Нэнси он казался воплощением мужской красоты и элегантности. Ужин, на взгляд Нэнси, тянулся невыносимо долго, хотя вся семья с удовольствием беседовала.