Книга Другая правда. Том 2 - Александра Маринина

– Ты имеешь в виду фонд, где Щетинин числился заместителем директора?

– Да прям! – фыркнул Сергей. – Фонд этот был типичным бандитским гнездом, вывеску, правда, нарисовали шикарную. Ты сама небось помнишь, как оно все было в те годы.

– Помню, – вздохнула Настя.

– А в конце девяносто восьмого у твоего мальчика случился необыкновенный карьерный взлет. Его взял к себе один очень удачливый бизнесмен.

– Почему удачливый?

– Потому что девяносто восьмой год же! Почти у всех всё рухнуло, а этот удержался на плаву. Видать, хорошие связи были, вовремя получил предупреждение и сумел все активы куда-то вывести и деньги прокрутить. Ну и с криминалитетом умел отношения правильно выстраивать, у него для этого специальный человечек был, так человечка грохнули аккурат в тот день, когда дефолт объявили. Наверное, не на одного Горевого работал тот человечек, кому-то еще помощь оказывал, вот и получил благодарность.

– Горевой? – переспросила Настя. – Это тот, на которого в прошлом году было покушение? Я что-то в интернете читала, кажется… Или нет, я путаю. Покушение было на его конкурента, и блогеры подняли крик, что замешан некто Горевой.

– Ага, тот самый. Ему нужна была замена убитого человечка, вот он и нашел себе Щетинина. Выбор, судя по всему, оказался удачным, Щетинин до сих пор на него работает. Солисты спелись, голоса звучат слитно. Нынче твой мальчик уже солидный дяденька, имеет молодую жену и несовершеннолетних деток мужеска пола. Ты, матушка, давай спрашивай, что тебе интересно, а то у меня тут много всего понаписано, я тебе хоть до утра читать буду.

– Неужели много? – засомневалась Настя.

– Скажи спасибо Сташису, постарался парень ради тебя. Повезло тебе, что Антон сегодня дежурит, вот я его и нагрузил твоей просьбой, а уж он сети раскинул максимально широко. Любят тебя молодые мужики, как я погляжу, а, матушка Пална? – захихикал Зарубин.

– Сержик! – с упреком протянула она и бросила опасливый взгляд на Петра, сидящего за столом. Для этого пришлось приподняться и повернуться. Движение получилось непродуманным и неловким, Настя забыла о травме и всем весом оперлась на ушибленное место. Боль пронзила такая, что из глаз искры посыпались и дыхание перехватило. Она поскорее приняла прежнее положение, даже не успев сообразить, увидела Петра или нет.

– Про участие в неонацистской группировке сведения подтвердились? – спросила Настя, отдышавшись.

– Да, был причастен, но не активен.

– А с подольской ОПГ какие были связи? Он же там жил, вряд ли мимо подольских братанов проскочил.

– Не, он там только родился и проживал до пяти лет, потом семья перебралась в Москву. Первую ходку ему уже Черемушкинский райнарсуд обеспечил, малолетки же почти все безмозглые, шкодят в том же районе, где живут.

Черемушки… Илона Арнольдовна тоже жила в Черемушках, когда обнаружила открытую дверь и розу. Снова закон парных случаев? Подзадолбало уже, если честно.

– Адрес в Черемушках есть? На какой улице жил Щетинин?

– Улица Новочеремушкинская, тот здоровенный жилой комплекс, который мы в те годы называли «Дворянским гнездом», помнишь? Прикинь, совсем рядом с нашим ГИАЦ. Во юмор у жизни!

Да уж, юный грабитель – и в двух шагах от Главного информационно-аналитического центра МВД. Правда, в те годы, когда Дима Щетинин промышлял грабежами и разбоями, буквы «А» в аббревиатуре еще не было. Просто ГИЦ МВД СССР.

Она собралась задать Зарубину очередной вопрос, когда вдруг услышала полный отчаяния шепот Петра:

– Анастасия Павловна! Анастасия Павловна!

– Секунду, Сержик, – бросила она в трубку и отключила громкую связь.

– Что случилось?

Разговаривать, не видя собеседника, было ужасно неудобно. Пока они с Петром болтали, тот подкатил кресло к дивану и сидел лицом к Насте, а когда потребовалось записывать, переместился к столу и выпал из поля зрения. Но поворачиваться снова Настя уже не рискнула.

– Горевой – это отец Кати Волохиной, – с ужасом произнес Петр. – Ну… Или однофамилец… Не знаю. Но фамилия ее отца точно Горевой, и он богатый бизнесмен, об этом много говорили на пресс-конференции.

Нет, это, пожалуй, не закон парных случаев.

Настя поднесла телефон к уху.

– Сержик, можно я перезвоню?

– Когда?

– В течение получаса. Не поздно?

– Нормуль. Я тогда пока здесь покантуюсь, заодно зимнюю резину проверю, переобуваться же скоро. У меня в гараже жуткий бардак, а тут и повод подвернулся хоть что-то разобрать.

Она отключила связь.

– Идите сюда. В смысле – подъезжайте, чтобы я вас видела, – велела Настя.

Петр подкатился, не вставая с кресла.

– Теперь всё сходится, – возбужденно и быстро заговорил он. – Щетинин в молодости жил в Черемушках, как раз там, где вскрывали квартиры. Это он, теперь можно не сомневаться! Горевой разорвал отношения с дочерью, как я понял, из-за ее мужа, который отцу не нравится. Выгнал из дома, никак не помогает, они не общаются. Если Щетинин работает на Горевого аж с девяносто восьмого года, значит, знает Катю с раннего детства, она выросла у него на глазах. Вот смотрите: он к ней очень привязан, не одобряет поступок шефа, но стремается открыто идти против его воли, поэтому оказывает Кате тайные знаки внимания, чтобы она чувствовала моральную поддержку.

– Возможно, – задумчиво кивнула Настя.

Она не была искренней в этот момент, ибо сильно сомневалась в возможности такого построения. Но не хотелось обескураживать Петра с первого же слова.

– Щетинин работает на Горевого двадцать лет, – горячо продолжал Петр. – Наверняка он очень дорожит своим положением и не станет рисковать, в открытую идя наперекор своему шефу. Вы согласны?

– Согласна, – снова кивнула она, на этот раз не покривив душой.

– Но и Катю он знает двадцать лет, любит ее, жалеет, сочувствует ей. Ведь может такое быть?

– Может.

– И в Черемушках он жил.

– Жил, – подтвердила Настя. – Только объясните мне, Петя, зачем человеку совершать разбойное нападение, если он превосходно умеет открывать двери квартир. Кража – состав менее тяжкий, чем грабеж и тем более разбой, за нее дадут меньше, если поймают, а унести можно куда больше, чем взять во время разбоя. Нерационально получается. Вроде как калькулятором гвозди заколачивать.

– Ну… – Петр запнулся, но тут же просиял: – А может, он инкассаторов грабил, вы же не знаете. У инкассаторов можно очень прилично взять, больше, чем в квартире.

– Зато я знаю Уголовный кодекс, – усмехнулась Настя. – Деньги, которые перевозили инкассаторы, были государственной собственностью, это совершенно другие статьи и другие сроки. Если бы Щетинин нападал на инкассаторов, то его судили бы по девяностой и девяносто первой статьям, а у него судимости по сто сорок пятой и сто сорок шестой, значит, объектом посягательства была личная собственность граждан.