Книга Таинство любви - Ханна Хауэлл

— Что ты имеешь в виду?

Счет: одно очко гейсу, ноль — суккубоядному растению.

— Почему, скажем, не десять? Или не десять миллионов? Почему десять тысяч?

— Это ты спроси своего повелителя.

— Я давно с ним не разговариваю. Может, ты мне скажешь? Ну, между нами, девочками? Что думаешь?

Она тихо засмеялась, словно листья зашуршали.

— А ты забавная. Как правило, те, кто нарушал границу, не разговаривали, а кричали. Ты воевала со мной, а теперь заговариваешь зубы. — Улыбнувшись, она кивнула: — Да. Будет истинным удовольствием сожрать твое сердце.

Вот как.

— Знаешь, — продолжала я, и мой голос звучал невероятно, ненормально спокойно, — вместо того чтобы есть старушку вроде меня, не лучше ли обратить праведный гнев на лесорубов?

Побеги плюща, ее брови, поползли вверх. Кажется, она была удивлена.

— Или займись экотеррористами.

— Да, ты ужасно забавная. Но мне больше не смешно. Довольно вопросов, маленький демон.

Ее руки поплыли по воздуху, приближаясь к моему рту, и превратились в кляп. Я изо всех сил вгрызлась в них зубами, но добилась лишь того, что чуть не свернула челюсть. Деревяшка же и глазом не моргнула. Она приподняла мой подбородок, так что наши взгляды встретились. Чавканье возобновилось — на сей раз совсем неделикатно. Звуковое сопровождение голода. Щекочущее онемение поползло по щеке, вниз по шее, разлилось по лицу, макушке головы.

Нечестивый ад, она сосала мою кровь.

— Я напою дуб твоей жизнью, а из скелета сделаю гнездо для птиц.

Закричав сквозь деревянный кляп, я забилась в путах, затрясла головой, чтобы освободиться. Рот мне не открыть. Поэтому я закричала в уме: «Я не пища для растений!»

Гамадриада улыбнулась, терпеливо и умудрено, точно мать, втолковывающая ребенку:

— Именно пища, маленький демон.

Ее голос эхом звучал в моем мозгу, уже не грубый, не скрипящий. Нет, ее слова были как мягкие лепестки роз, ласкающие мою кожу.

Я закрыла глаза, пытаясь бороться с подступающим головокружением. Голова сделалась легкой — словно мир, вращаясь, мог бы унести меня прочь, не запутайся мои волосы в ветвях дерева. Плохой день для волос. Плохой день… Моя голова снова начала раскалываться от боли. Я и не заметила, когда она прекратила болеть. Какая теперь разница. Боль вернулась, стократ сильнее. В мозгу били барабаны, их бой разносился по всему телу. Громкий, размеренный бой в сердце, в ушах. Удар за ударом. И я не могла толком вздохнуть, словно функции моего тела постепенно отключались.

Она меня убивала.

Ты, каприз природы! Сохрани я свои магические способности, изрубила бы тебя на мелкие щепки.

Чавкающие звуки сменились сосущими, сильными, ритмичными. Я покачнулась. Засыпаю.

«Я бы сделала из тебя табуретку. Впрочем, дрянная бы вышла мебель. Дешевая поделка, сядешь — и завалишься на пол».

— Да, да, — покивала она, явно скучая. — Теперь угрозы. Так неоригинально. Я разочарована, маленький демон. До этой минуты ты была в высшей степени неординарна.

Я истощалась, слабела, веки налились тяжестью… «Нет, борись!»

«А еще… я бы тебя разрубила на куски. Как… поленья для камина. Как… дрова. Как…»

Что я несла? Что-то насчет дров. Как тяжело думать. Я очень смутно ощущала свое тело, как будто меня завернули в толстенное одеяло. Словно я уже заснула.

Но нет, это был не сон. Это была реальность.

«Сосредоточься».

— Мне пришло в голову, что ты еще не поблагодарила меня за то, что я отослала прочь твоего мужчину. — Она ошарашила меня улыбкой, и сосущие звуки прекратились. — Ты благодарна мне?

Я не могла даже поднять веки, чтобы испепелить ее взглядом. «Иди в задницу».

— Новая забава. Очень соблазнительная. Подумай вот о чем, маленький демон: после твоей смерти твой мужчина уже не будет твоим. И он будет принадлежать мне.

Нет. Не позволю ей даже пальцем до него дотронуться. Только не Пол!

Я хотела выкрикнуть свою декларацию аду и небу, но едва сумела шепнуть в уме: «Ты его не получишь!»

— Получу. Еще как получу. — Она потрепала меня по щеке, и мои веки затрепетали. — Спи, маленький демон. Ты меня позабавила. За это я дождусь, пока твое тело остынет, и лишь потом возьму его.

Сжав кулаки, я вонзила ногти в ладони. Боль, свежая и сладкая, встряхнула меня, возвращая к жизни.

«Я сказала — ты его не получишь».

И мысленно проникла туда, где когда-то гнездились мои силы. Обшарила каждый уголок — найти хотя бы крупицу жизни, которая заводила меня, питала мое сердце. Я действовала по наитию и как бы автоматически; я знала, что во мне не осталось настоящей магической силы с тех пор, как я обрела душу. Но не могла же я позволить ей меня убить и забрать Пола!

Только не Пола. Она и пальцем его не тронет.

Борясь с головокружением, я нащупала что-то глубоко внутри, слабо пульсирующее, как погасшая звезда. След былой магии. Я схватила его, стиснула, выжимая остатки, и завопила: «Не позволю тебе и пальцем до него дотронуться! Клянусь раем и адом, сначала я с тобой расправлюсь!»

— Ты… Охх! — Хмурясь, она посмотрела себе под ноги. Задрожав, пали ее руки, и древесный побег, закрывающий мне рот наподобие кляпа, соскользнул с моих губ. Корни, обвившиеся вокруг моих запястий, ослабили хватку, хотя все еще держали.

Хватая ртом воздух, я концентрировала силы, чтобы во все легкие завопить, позвать Пола. Бывший демон зовет на помощь, быстро! Но вместо полноценного вопля из моей груди вырвался хрип. Черт, где же «тревожная кнопка»? Клянусь геенной, это уже не тревога. Это начинается паника. Начинается? Омут паники уже накрыл меня с головой.

«Стоп, Джесс. Отдышись. Сосредоточься».

Тяжело дыша, дрожа от изнеможения и потери крови, я приказала сердцу замедлить сумасшедший ритм. Оно не послушалось, оно явно исполняло арию инфаркта миокарда. Глупое сердце. Действительно идиотизм, если я умру не от того, что меня убьет лесная нимфа, а от страха.

«Эй, я еще жива».

Я уставилась на гамадриаду. Странно — ее брови-побеги сошлись на переносице, взгляд казался недоумевающим. Я проследила направление ее взгляда. Что там такое, что помешало ей выпить из меня последние капли?

Там, на земле, поблескивая в скудных лучах солнца, мне подмигивал дровяной топорик из нашей хижины. Острое лезвие наполовину ушло в мягкую почву, прямо возле моих ног.

Мои силы! Я бы пустилась в пляс, если бы не была распята на стволе кровожадного дуба. Впрочем, плевать! Мои демонические силы вернулись!

«…Ни черта к тебе не вернулось». С таким же успехом топорик мог бы оставаться возле камина в хижине. Какой от него толк, если мои руки все еще связаны?