Книга Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь - Джордж Альфред Генти

К счастью для венецианцев, враги их не воспользовались четырьмя днями, протекшими со дня завоевания Чиоггии до назначения Пизани главнокомандующим вследствие разногласий, возникших между Дориа и Каррара – властитителем Падуи. Дориа хотел приступить к осаде Венеции и принудить ее голодом к сдаче, Каррара же настаивал на том, чтобы устроить внезапное нападение на город.

Спустя несколько часов после освобождения Пизани к нему явился синьор Полани вместе с Фрэнсисом.

– Добро пожаловать, друзья мои, – встретил их адмирал. – Ну вот, пришлось и мне побывать в тюрьме. Но это уже дело прошлое, а теперь надо думать о будущем.

– Я пришел к вам, адмирал, чтобы отдать в ваше распоряжение все мои корабли для защиты города, – сказал Полани.

– Благодарю вас, друг мой. Конечно, они очень пригодятся нам. Вы, синьор Хэммонд, на днях будете мною назначены на пост командира галеры. Я не смотрю ни на возраст, ни на чины; я забочусь лишь о том, чтобы лучшие люди занимали лучшие места.

– Я, конечно, предпочел бы занять место личного адъютанта при вас, адмирал, – сказал Фрэнсис. – Я еще слишком молод, чтобы занимать ответственную должность командира.

– Что ж, устроим так, если вы этого непременно хотите. Приходите ко мне завтра утром, и мы с вами обсудим это дело, а теперь у меня нет времени.

Пизани прежде всего позаботился о том, чтобы по возможности наилучшим образом защитить город от нападения врагов. В три дня он снарядил двадцать шесть галер. Все население проявило необычайную деятельность: мужчины работали изо всех сил; женщины приносили свои драгоценные украшения, чтобы обменять их на деньги; все как будто старались превзойти друг друга.

Снарядив корабли, Пизани счел необходимым тщательно ознакомиться с оборонительными мерами, предпринятыми до него Джустиниани. Обе деревянные башни он признал совершенно бесполезными, так как неприятель легко мог разрушить их, и распорядился на их месте построить две каменные башни. Когда Джустиниани узнал об этом, он пришел в ярость и вместе со своими приверженцами начал подстрекать рабочих, чтобы они противились распоряжениям Пизани и даже прекратили работу. Как только Пизани проведал об этом, он немедля поспешил к месту постройки. Он не стал тратить время на увещание рабочих, а прямо схватил в руки лопатку и, укрепив камень на место, вскричал:

– Кто чтит Святого Марка, тот последует моему примеру!

Слова эти магически подействовали на толпу, рабочие беспрекословно взялись опять за работу и даже окружавшие их посторонние люди стали помогать таскать камни. Все проявляли такое необычайное усердие, что спустя четыре дня обе башни уже были готовы. Вместо того чтобы подвергнуть Джустиниани взысканию за его поступок, Пизани назначил его командиром трех больших кораблей.

Положение адъютанта, которое занимал Фрэнсис, доставляло ему немало работы вследствие непосредственной его близости к такому деятельному адмиралу. Беспрестанно приходилось ему спешить из одного места в другое, чтобы следить за ходом производившихся работ, и давать об этом отчеты Пизани. Работы производились беспрерывно днем и ночью, и сам Пизани и Фрэнсис в течение целой недели не знали ни сна, ни отдыха.

Упустив восемь дней драгоценного времени, неприятель двадцать четвертого августа наконец выступил вперед. Часть генуэзского флота направилась к Сан-Николо, падуанцы же – к Сан-Спирито и Санта-Марии. Но венецианцы, вполне приготовленные к нападению, дали сильный отпор неприятелю. Дориа был в полной уверенности, что ему удастся под покровом ночи подвигаться вперед, оставаясь незамеченным венецианцами, и был в высшей степени разочарован, когда они отразили его нападение. Каррара тоже был вне себя от гнева и, со своей стороны, тотчас же отозвал свои войска назад. Дориа оставался до начала октября у стен Венеции, но когда наконец убедился, что она была настолько хорошо защищена, что о взятии ее приступом нечего было и думать, он сосредоточил свой флот у Чиоггии, рассчитывая, что в конце концов Венеция все-таки падет жертвой голода.

Действительно, в Венеции царила страшная нужда. Всякое сообщение с материком было совершенно отрезано. Только однажды удалось одному кораблю со съестными припасами проскользнуть мимо генуэзских галер, но что значил груз одного корабля, когда в продовольствии нуждалось все население города? Богатые люди делали с своей стороны все, что могли, чтобы сколько-нибудь уменьшить страшную нужду народа.

Ослабевшим и полуголодным венецианцам было не под силу бороться со своими противниками, ни в чем не терпевшими недостатка; тем не менее, венецианцы еще не теряли надежды на отвоевание Чиоггии, они ждали на подмогу Зено, о скором прибытии которого получили тайные сведения.

До сих пор Зено победоносно подвигался вперед и уже находился у берегов Кандии. Ему был послан приказ, чтобы он поспешил для защиты Венеции от угрожавшего ей неприятеля.

Тем временем правительство снова обратилось с воззванием ко всем гражданам, чтобы собрать возможно большую сумму денег, и благодаря готовности каждого жертвовать всем своим достоянием, лишь бы только отстоять отечество, собрали такую громадную сумму денег, что уже к декабрю были вполне снаряжены шестьдесят кораблей, четыреста лодок различного рода и тридцать четыре военных галеры. Сам дож, несмотря на свой преклонный возраст, объявил, что он принимает на себя общее командование всеми военными силами, а Пизани назначает своим адъютантом и адмиралом.

В это время Фрэнсису редко приходилось посещать семейство Полани, так как служебные обязанности удерживали его около Пизани. Мария возвратилась в дом своего отца, так как ее муж должен был находиться на своем служебном посту. Она поражала всех своим спокойствием и хорошим расположением духа. Вместе со своей сестрой она в редкие посещения Фрэнсиса развлекала молодого человека и поддерживала в своем отце бодрость духа среди общего уныния.

Большинство кораблей Полани находилось на службе у правительства, а некоторые более мелкие суда постоянно крейсировали взад и вперед между берегами Далмации и Венеции, пытаясь провозить провиант через линию генуэзских судов.

Во дворце Полани сохранялась быстроходная гондола Фрэнсиса. Теперь он ее разыскал, привел в порядок и в сопровождении Джузеппе или других искусных гребцов часто ездил на ней по каналам Венеции, развозя по самым отдаленным постам приказы своего адмирала, причем нередко случалось, что неприятель гнался за ним по пятам, но он всегда счастливо ускользал от него. Однажды вечером Пизани призвал к себе Фрэнсиса и сказал ему:

– Ваша лодочка уже не раз сослужила мне службу и вот сегодня ночью вам предстоит новая работа: отправляйтесь на своей гондоле и разузнайте, не переменил ли противник места стоянки своего флота. В особенности мне желательно знать, как велики силы неприятеля у каналов Чиоггия и Брандоло и у Ломбардского залива.

Фрэнсис поспешил сделать необходимые приготовления для поездки.

– Джузеппе, – сказал он, – подыщи мне на сегодняшнюю ночь гондольера родом из Чиоггии, который знал бы ее вдоль и поперек. Нужен человек смышленый и храбрый.