Книга Ее тайная связь - Барбара Доусон Смит

В отличие от графа девушка не собиралась ждать новостей от сэра Джона. Она не верила мужчинам, поэтому решила воспользоваться удобным случаем, чтобы допросить очередного подозреваемого. Была и еще одна веская причина. Изабелле хотелось убежать – хотя бы на несколько минут – от соблазнительного предложения Хатуэя.

Она переступила порог и оказалась за кулисами, где била ключом совсем другая жизнь. Пахло масляной краской и копотью фонарей, двое работников сцены под командой человека в мешковатом костюме ставили новые декорации, за шаткой деревянной ширмой переодевались статисты. Распевавшаяся певица взяла такую высокую ноту, что вся труппа шумно зааплодировала.

Изабелла осторожно пробиралась вдоль стены. Несколько человек посмотрели ей вслед, но она постаралась вести себя естественно, словно принадлежала к этому миру. Не обнаружив Диккенсона, она направилась дальше по боковому проходу.

В сравнении с роскошью, которой наслаждались зрители, кирпичные коридоры были сырыми, узкими, захламленными, тусклая лампа горела лишь в дальнем конце прохода. Изабелла подняла юбку, чтобы не испачкать ее о грязный пол, и быстро пошла вперед, заглядывая в комнатки, больше похожие на клетушки. В одной – перед трюмо сидела дородная женщина и накладывала на щеки румяна, в другой – голый по пояс коротышка рылся в ворохе костюмов, следующая уборная оказалась пустой.

Может, Диккенсон не здесь, а ушел по другому коридору? Может, по какой-то причине уже покинул театр?

Дверь в последнюю уборную была заперта, и Изабелла остановилась, размышляя, постучать или нет. Но тут створка распахнулась, и на пороге возник долговязый мужчина, которого выталкивала женская рука.

– Уходите! Я готовиться ко второй акт! – Невидимая актриса крикнула с иностранным акцентом.

Мужчина исподтишка нежно ущипнул ее.

– Но я хочу тебя сейчас, моя любимая, дорогая Лючия!

– Вон! – Женщина вытолкнула его из комнаты и захлопнула дверь.

Терренс Диккенсон пригладил редеющие волосы, обернулся, и, когда увидел Изабеллу, похотливая улыбка погасим па его губах.

– Вы! – прорычал он. – Какого черта вы делаете за кулисами? Присматриваете себе клиента?

– Не угадали! Хочу поговорить с вами наедине.

– Значит, я был прав. Собираетесь выдоить из меня деньги.

– Мне нужны сведения. – Изабелла не стала отрицать возможность шантажа. Пусть считает, что она может выдать его грязные секреты ревнивой жене, – У меня к вам несколько вопросов.

Диккенсон ухмыльнулся, сунул руку в карман вишневого сюртука и шагнул к Изабелле. Девушка испугалась, но он прошел мимо, открыл дверь в пустую уборную и поманил ее.

– Заходите, не следует говорить на виду, нас могут подслушать.

Изабелла колебалась, хотя причин для тревоги не было. Стоит ей закричать – и тут же сбегутся люди. Да и когда еще представится такая возможность – раскрыть убийцу матери?

Она медленно вошла в комнату. На блюдце в лужице растопленного воска догорал фитиль, освещая недоеденный кусок мясного пирога; открытые баночки с косметикой, разбросанные платья. Услышав за спиной шорох, Изабелла обернулась и увидела, что Диккенсон закрывает дверь.

– Оставьте ее открытой! – приказала она. Видимо, решительный тон подействовал, ибо Диккенсон замер.

– Почему вы мною командуете?

– По праву владелицы дневника, – ответила Изабелла и добавила для собственного успокоения: – На всякий случай я оставила завещание опубликовать воспоминания матери. Поэтому будем сотрудничать.

Сверкнув глазами, Диккенсон подошел к испорченному зеркалу, поправил галстук, полюбовался на себя и, наконец, спросил:

– А где сегодня ваш сторожевой пес? Или, лучше сказать, заговорщик?

– Если вы имеете в виду лорда Керна, то он с лордом Хатуэем и леди Хелен ожидает меня в нашей ложе.

– Значит, Керн отправил вас выполнять грязную работу. – В лисьих глазах Диккенсона промелькнула злобная усмешка. – Негодяй полагает, что вам удастся выжать из меня какие-то ответы. Ну, иди сюда, маленькая потаскушка.

Изабелла осталась у двери.

– Вы знали некоторых любовников матери. Кого именно?

– Я? А почему вы думаете, что я кого-то знал?

– Так мне сказал сэр Тримбл. Кажется, вы пытались собрать их, чтобы всем вместе заставить Аврору не публиковать дневник.

Даже в неверном свете огарка было заметно, как побледнел Диккенсон. Пальцы поиграли бриллиантовой заколкой и снова воткнули ее в галстук.

– Тримбл – отъявленный лгун, он просто ревновал к другим, у кого хватало денег воспользоваться услугами Авроры. И ему не понравилось, что его вышвырнули из клуба.

– Какого клуба?

– Из нашего братства. Тех, кто восхищался фантазиями Авроры. А она была по части оргий из лучших, настоящая королева, – похотливо усмехнулся Диккенсон.

Девушке захотелось выцарапать ему глаза. Но разве мать не заслужила свой титул? И все же было обидно выслушивать правду.

– Значит, ее бывшие и настоящие любовники устраивали официальные встречи?

– Да, распивали бутылочку, рассказывали друг другу всякие истории. Но конечно, не платили членских взносов и не устанавливали никаких правил. Кроме, естественно, одного.

– Назовите их имена.

– А почему я должен это делать? Женщины в наше общество не допускались. Разве что вы хотите продолжить традицию матери. Согласны? Я сниму для вас красивый дом, найму прекрасную карету, слуг.

Девушка задохнулась от негодования. Как могла красивая, умная мама позволить шайке развратников использовать ее?

– Назовите их имена. Или я назову ваше судье с Боу-стрит. Ему будет интересно послушать, как вы подговаривали людей убить мою мать.

– Шлюху? Вы полагаете, он этим заинтересуется? К тому же ее никто не убивал. Просто я счел тогда своим долгом сообщить остальным, что она про нас написала.

– Назовите мне их имена.

Диккенсон уставился на нее, будто увидел перед собой бешеную собаку.

– Ладно. Вряд ли случится нечто плохое, если вы их узнаете. Кроме меня и Линвуда, был еще Реймонд Джеффриз, но он посвятил себя религии и вышел из нашего братства. Лавджой убит при Ватерлоо, Блундейл пять лет назад уехал в Индию. Кто еще? Ах да, Пейн застрелился еще в тринадцатом, когда потерял все состояние за карточным столом.

Изабелла помнила эти имена вместе с мифологическими прозвищами, которые дала любовникам мать: Геркулес, Марс, Персей.

– Вы были Нарциссом. А как мама называла Тримбла?

– Откуда мне знать? Мы никогда не говорили в постели о других мужчинах.

– Кто такой Аполлон?

– Аполлон? – Лицо Диккенсона как-то сразу потускнело. – Ни разу не слышал.