Книга Воздухоплаватель. Битва за небо - Юрий Корчевский

Группы пикировщиков над передовой сменяют друг друга, бомбят точно, сирены включают, вызывая панику и страх. Не чувствовал себя солдат защищенным, одно спасение – родная земля. Глубокий окоп, щель, овраг выручали. Большинство солдат – люди сельские, к технике непривычные. Танки и самолеты их пугали. Но держались, позиций не оставляли. Деревенские – они упрямые, в бою стойкие. Об этом качестве немецкая разведка еще в Первую мировую докладывала командованию рейхсвера.

Завидев бомбардировщики, истребительный полк не полного состава взлетать стал. Быстро догнали «пешек», пристроились. Первая эскадрилья над бомберами и с большим превышением по высоте, вторая выше метров на триста, чтобы в случае прорыва немецких истребителей успеть связать боем. На этот раз застали немцев на марше. «Пешки» резко снизились, с горизонтального полета отбомбились, сделали еще заход. Горела бронетехника, автомобили. Черный дым поднимался во многих местах и был виден издалека. Через четверть часа, когда последний бомбардировщик, сбросив бомбы, развернулся к своему аэродрому, появились истребители Люфтваффе, много, не менее трех десятков. Наших истребителей вдвое меньше. Сразу бой завязался. Немцы жаждали отомстить, наши не дать прорваться немцам к бомберам. Андрей и его звено в бою не участвовали, шли за бомберами, замыкая строй. Андрей себя иллюзиями не тешил. Немцы в численном превосходстве, собьют трех-четырех наших и кинутся догонять бомберы. Так и получилось. Уже и дымы исчезли из вида, как показались темные точки в зеркале заднего вида. Зеркала не давали полноценного обзора, пилоты постоянно крутили головами, это уже вошло в привычку. Чтобы не растереть шею до крови, пилоты приспособились носить шелковые шарфы из парашютной ткани. Не по уставу аксессуар, зато шея не растерта до крови. Кто шеей не вертел, того сбивали. Тут закон один – кто противника первым увидел, имеет шанс выжить. Немцам солнце глаза слепит.

Андрей, как только немцев увидел, высоту набирать стал, за ним все звено потянулось, по принципу – делай как я. Сделали разворот, стали барражировать. Немцы уже близко, но летят плотным строем, потому что советские истребители не видят пока, солнце им в глаза бьет.

Андрей свалил самолет на крыло, стал пикировать, целясь в головной самолет, на боковом капоте у ведущего игральная карта нарисована, трефовый туз. Получилось так, что у Андрея выгодная позиция для стрельбы – сверху и сбоку. Для «Мессера» самое уязвимое место – бок кабины, тут брони нет. Туда и всадил пушечную очередь Андрей. Самолет с трефовым тузом сразу загорелся, окутался дымом. Ведомые Андрея тоже огонь открыли. Завязалась схватка. Вроде места в небе много, а только успевай уворачиваться от столкновения то с немецкими, то со своими истребителями. Андрей поглядывал в сторону бомбардировщиков. Они еле видны, и ни один немец к ним не прорвался. Вот помяни черта всуе, он и появится. Один из «Мессеров» вырвался из клубка и на форсаже кинулся вдогон за «пешками». Андрей за ним. Оглянулся – ведомые бой ведут, за ним не следуют. Немец издалека по крайнему бомбардировщику стрелять стал, с «Петлякова» отвечал очередями бортстрелок. Но что пулемет против пушки? Немец стрелка расстрелял, подошел поближе, чтобы наверняка по кабине, по моторам ударить. Видимо, почувствовал интуицией немец советский истребитель сзади, резко бочку выполнил, а Андрей не отстает. Дал очередь – мимо. Немец ошибку допустил, заложил вираж на горизонтали. В таком маневре «худой» «Яку» уступает. Андрей в хвост почти зашел, совсем немного не хватает, чтобы в перекрестье прицела фюзеляж захватить, все время на периферии прицельной сетки он, стало быть – мимо очередь пройдет.

Удалось немца захватить в перекрестье, нажал на гашетку пушки – тишина. Подумал – осечка. Дернул рычаг перезаряжания, надавил спуск, а выстрелов нет. Перекинул предохранитель на стрельбу пулеметами, но и они молчат. Еще несколько секунд, и немец поймет, что русский боекомплект израсходовал. Андрей ручку газа до упора, за несколько секунд подошел вплотную к «Мессеру», винтом своего самолета стал рубить хвостовое оперение «худого». Отломки в стороны полетели. Однако медленно и аккуратно подойти не получилось, винт «Яка» кромсал горизонтальное оперение, уже и сам «Як» трясти начало. «Мессер» стал заваливаться набок, немецкий летчик открыл фонарь и выпрыгнул, едва не угодив под винт. Видимо, винт повредило, тряска усиливалась, Андрей до минимума убрал обороты мотора, лишь бы какая-то тяга осталась. Осмотрелся. Бомбардировщики уже далеко, но и своих не видно. Если попадутся «Мессеры» в свободном поиске, он станет легкой добычей – боекомплект потрачен, самолет держится, но управляется плохо. Тряска такая, что стрелки приборов плохо видны, расплываются. Андрей увидел характерный изгиб реки, еще пять километров – и свой аэродром. «Як» стал медленно терять высоту. Если добавить оборотов, или винт разрушится от тряски, или мотор, либо сорвет шланги от двигателя к масляному или водяному радиатору. Тогда мотор вообще заклинит. Высота уже тысяча восемьсот метров, полторы тысячи, тысяча. Уже взлетно-посадочная полоса видна, «Т» в ее начале. Андрей выпустил шасси, мотор заглох. Истребитель колесами коснулся земли, не долетев до ВПП. Подскакивая на неровностях, покатился и встал на середине. Тут же подкатил грузовик-автостартер, отбуксировал самолет в сторону, с полосы. Буквально через минуту на аэродром стали садиться истребители. Один тоже плюхнулся на полосу с неработающим двигателем, кончился бензин. И снова вернулись не все, четырех машин не было из первой эскадрильи, у них бортовые номера начинались с единицы.

Андрей выбрался из кабины, а у самолета уже механик, техник, моторист, оружейник. Дружными усилиями, облепив самолет, закатили его на стоянку. Механик и моторист сразу на винт внимание обратили. Одна лопасть деформирована, создала дисбаланс и вибрацию. Потом моторист наклонился, из заборника воздуха маслорадиатора вытащил кусок алюминиевой обшивки, повертел в руках. На «Яках» алюминия почти не было, кое-какие мелкие детали, вроде зализов на крыльях (места соединения крыла с фюзеляжем).

– Федор, не пойму, что это такое?

К мотористу подошел механик.

– Это от немецкого истребителя, – сразу определил он.

Оба посмотрели на Андрея.

– Боеприпасы кончились, пришлось винтом хвост «Мессеру» рубить.

– И как? – воскликнули одновременно технари.

– Он упал, я самолет имею в виду, летчик выпрыгнул с парашютом над нашей территорией. А я, видите, цел. Что с самолетом?

– Винт поменяем, на фюзеляже пробоины есть, заделаем. Завтра к полетам готов будет.

– Отлично!

Андрей к штабу полка пошел, узнать от пилотов подробности боев. Туда же направился техник. Заявку подписать на новый винт со склада, а еще – сообщить о таране комиссару полка. Техник был парторгом эскадрильи, спешил сообщить комиссару о героическом поступке летчика. Сам же Андрей о таране молчал. Событие редкое, но, на его взгляд, не выдающееся. Вражеский самолет сбит, а каким способом – не важно. Конечно, лучше бы сбить бортовым оружием, не повреждая свою машину.

Андрей выслушал подробности боя, сам доложил о выполнении задания, указал сбитые самолеты. Но требовалось подтверждение наземных частей. За каждый сбитый вражеский самолет пилоты получали деньги. Верховный главнокомандующий тов. Сталин подписал секретный приказ по РККА № 0299 от 19 августа 1941 года.