Книга Воздухоплаватель. На заре авиации - Юрий Корчевский

31 января 1918 года на III Всероссийском съезде рабочих, солдатских и крестьянских депутатов провозглашена РСФСР.

2 февраля принят Декрет СНК (Совет народных депутатов) об отделении церкви от государства.

В феврале Добровольческая армия терпит неудачи на Дону, ими потерян Ростов и казачья станица Новочеркасск. Начинается «Ледяной поход» на Кубань.

3 марта в Брест-Литовске подписан мирный договор между Советской Россией, Германией, Австро-Венгрией и Турцией.

9 марта в Мурманске высадились английские войска.

А 11 марта большевистское правительство, опасаясь генерала Юденича, подступившего к Петрограду, переезжает в Москву, и 12 марта Москва объявлена столицей.

5 апреля японцы, а за ними американцы, англичане и французы высаживаются во Владивостоке.

11 и 12 апреля силами ЧК проводится карательная операция против недавних союзников большевиков, причем в обеих столицах. Анархисты частично разгромлены, но дадут ответ, так же как и эсеры, только немного позже.

13 апреля разрывом снаряда под Екатеринодаром (ныне Краснодар) убит генерал Л. Корнилов, во главе Добровольческой армии становится А. Деникин.

Утром на станции ни одного поезда. Есть хотелось сильно, фактически двое суток во рту ни крошки. Черт с ним, с поездом, даже если придет. Он встал и отправился в поселок. Малая Вишера – рабочий населенный пункт. Должна же здесь быть пекарня, другие точки, где производят съестное. Пекарню нашел по запаху. У голодного человека чутье на съестное обостряется, как у бродячего пса. А пройти на территорию невозможно, у входа на территорию два солдата. На правой стороне шинели красный бант, в руках винтовки с примкнутыми штыками.

Подождал поодаль, пока из пекарни подвода не выехала, на ней фанерный короб, и вроде как из короба парок идет едва заметный, как от горячего хлеба. Андрей за телегой пошел, а как свернула она в переулок, нагнал, с облучком телеги поравнялся.

– Деда, не продашь ли хлеба?

– Да что ты, они же расписаны в документах! Ежели продам, меня под суд отдадут, этот – революционный.

Андрей шаг замедлил. Не отнимать же силой хлеб. И до Москвы добираться еще неизвестно сколько. Сутки бы он еще продержался. Но доберется ли он за такое время? Да и как встретит его новая старая столица? Телега остановилась, дед махнул рукой, подзывая:

– Ты не «ахвицер» будешь?

– А хоть бы и так!

– Деньга есть?

– Имеется.

Дед осмотрелся по сторонам. По причине раннего и промозглого утра на улицах пустынно.

– Коли брюхо подвело, дам адресок тебе. Но о том – никому. Дойдешь до конца переулка и налево повернешь. Третий дом с угла. Хозяйке скажешь – Терентий послал.

– Спасибо.

Телега поехала. Андрей постоял немного. Как в сказке. Налево пойдешь – коня потеряешь, направо… Людям верить до конца нельзя. Достал Кольт из кармана шинели, загнал патрон в патронник, придерживая курок большим пальцем, нажал спуск. Жалко, что у хорошего в целом пистолета нет самовзвода. Вернул пистолет в карман. Кобуру, как ни жалко было, оставил на транспорте. Из желтой свиной кожи уж очень приметна, к тому же велика. А ему сейчас на себя внимание обращать меньше всего хочется.

– Доброе утро, хозяюшка. От деда Терентия я.

– Проходите.

Хозяйка пропустила в дом, довольно крепкий. Первый этаж из камня, второй из бревен.

– Что желаете?

– Покушать. А если с собой в дорогу что-нибудь найдется, вовсе хорошо будет.

– Если деньги есть, найдется все, даже выпить.

– С этим обойдется.

Руки вымыл под рукомойником, за стол уселся. Шинель на вешалке, успел пистолет в правый карман брюк сунуть, а в левом – портмоне. Хозяйка на стол тарелку борща поставила, пару крупных ломтей пшеничного хлеба. Андрей попробовал – вкусно. Быстро съел. На второе вареная картошка с небольшим кольцом домашней колбасы. Он такую ел лет десять назад. А под занавес настоящий чай. Цвет, запах – как до войны. Еще бы пирожков или пирожных. Но все равно удовольствие получил. По телу кровь быстрее заструилась, в животе тепло. Еще бы в теплой и мягкой постели минуточек шестьсот вздремнуть. Стряхнул с себя оцепенение.

– Сколько я должен?

– Пятьдесят рублей.

Даже с учетом инфляции сумма очень велика. Но за харчи, да еще вкусные, да когда живот к спине прилип, надо платить. Он достал из портмоне полтинник, отдал хозяйке.

– Мне бы еще что-нибудь с собой в дорогу.

– Могу хлеб предложить и соленое сало.

– Сгодится.

Деревенский круглый каравай ржаного хлеба и килограмм соленого сала обошлись еще в полсотни. Андрей уложил приобретение в вещмешок. Хозяйка платежеспособному гостю рада.

– Может, девочку?

– Не надо.

– Будет нужда – всегда рады.

Приспосабливаются люди. Кому война, а кому мать родна. Шел к вокзалу и прикидывал. Еще год назад за эти деньги в хорошем интересном ресторане вечер можно было посидеть, с мясными блюдами, шустовским коньяком, даже с бутербродами с икрой. А ныне – один раз пообедать без изысков.

Около полудня на станции остановили состав. Кабы не бункеровка паровоза, наверняка прошел бы мимо. В вагоны пытались сесть, но это было невозможно. Теплушки полны тех, кто успел сесть раньше. Андрею снова посчастливилось занять место на крыше. Некомфортно, поскольку дует, а еще опасно. Путевой ход давно никто не ремонтировал, и временами вагоны раскачивало, с крыши запросто можно было свалиться. С четырех метров высоты на шпалы – мало не покажется.

С задержками, пересадками, за десять дней Андрей добрался до Москвы. Народу здесь на улицах и площадях поболее, чем в Питере. Но если в Петрограде разрушенных домов или зданий нет, то в Москве видны следы прошедших боев. Еще бы! В октябре 1917 года самые настоящие бои развернулись на Остоженке и Пречистенке, Знаменке и Охотном Ряду, на Арбате и Страстном бульваре, Скобелевской площади, в Замоскворечье и Лефортове. Под руководством Фрунзе красногвардейцы штурмовали Кремль. Невзирая на историческую и прочие ценности зданий Кремля и драгоценности в сокровищницах, красные вели артиллерийский огонь. Михаил Покровский, будущий председатель Моссовета, высказался за решительные действия против Кремлевского гарнизона, которым руководил полковник Константин Рябцев. В итоге Кремль взяли. В 1919 году белые расстреляли Рябцева за капитуляцию и сдачу Кремля, а Покровского погребли в 1932 году у Кремлевской стены, за Мавзолеем Ленина. Были сильные повреждения Успенского, Благовещенского, Николо-Гостунского соборов, собора двенадцати апостолов, колокольни Ивана Великого, Патриаршей ризницы, некоторых башен. Например, Беклемишевская стояла без вершины, сбитой снарядом, у Спасской повреждены ворота и остановились часы, поврежденные снарядом. У Никольской башни повреждены проездные ворота и стены. Монахов и царских чиновников выгнали, некоторые монастыри на территории Кремля взорвали, зато въехали большевики. И обустроили там не только служебные помещения, но и жили там семьями.