Книга Знаки ночи - Андрей Васильев

— Понимаю, — невозмутимо ответил ей Витод. — Если у вас есть ключ от нее, то мы можем прямо сейчас спуститься вниз, и вы их заберете.

— Молодой человек, вы меня слышите вообще? — женщина посмотрела на своего спутника, как бы ища поддержки. — Ключ! Был! У! Моего! Мужа!

— Это все я понял, — заверил ее Гусаров. — Ключ был у мужа, он умер три дня назад. Еще раз приношу вам свои соболезнования. Но только помочь вам ничем не могу. Нет ключа — нет доступа к ячейке.

— В договоре написано, что я тоже имею право доступа к абонированному им депозитному сейфу, — потрясла перед носом Витьки изрядно помятыми бумагами женщина. — Вот! Обеспечьте мне этот доступ!

— Нет проблем, — с готовностью ответил Гусаров. — Как только вы предъявите мне ключ от вашей ячейки и паспорт или какой-то другой документ, удостоверяющий вашу личность, так мы сразу вниз и спустимся. У вас есть ключ?

— Ключ был… — голос женщины потянулся к высоким нотам, но фразу она не закончила, зато обратилась к своему спутнику: — Алексей Николаевич, может быть, вы поговорите с этим юношей? Мое терпение кончилось.

— Не имеет смысла, — негромко ответил ей мужчина. — Он действует по инструкции и от нее не отступит ни на йоту. Не так ли, э-э-э-э… Виктор?

— Именно, — подтвердил Гусаров. — Руководство сразу звать, или еще меня поубеждаете?

Кроме скуки у него в голосе ничего не было. Ситуация типовая, подобное происходит, конечно, не каждый день, но раза два в неделю точно. Несмотря на то, что у нас большой депозитарий, свободных ячеек в нем, как правило, немного, все заняты. И, как водится, клиенты ключи от своих сейфов теряют, куда-то кладут и забывают куда, и даже топят в унитазах, а после приходят сюда и начинают качать права.

И это при том, что каждый был предупрежден об уникальности их экземпляра ключа. Ну вот нет у них дубликатов. В том и смысл. Один ключ у тебя, второй, «мастер», у депозитарщика. Ячейка откроется только тогда, когда они оба синхронно повернутся в замках, так и никак иначе. Короче — если потерял ключ, то все, дальше только взлом. Причем за отдельную немаленькую комиссию.

— Не воспоследует? — понимающе спросил у Витода мужчина.

— Боюсь, что нет, — подтвердил его опасения Гусаров. — Нужен ключ.

— Но в договоре Жанна Анатольевна тоже указана, — уточнил мужчина. — Нет ключа — давайте вскрывать, мы все оплатим.

— Нельзя, — развел руками Витод. — Я помню этот договор, он заключался на особых условиях. Сейф можно вскрыть только в присутствии вашего супруга.

— Он умер!!! — припечатала ладони к стойке женщина. — Умер он! Не может он сюда прийти для этих целей. Его самого на днях вскрывали прозекторы, вот какая штука!

— Значит, несите оригиналы документов, подтверждающих то, что вы вступили в право наследования, — невозмутимо предложил Гусаров. — Ну или нотариально заверенные копии.

— Полгода, — выдохнула женщина. — Леш, это все.

— Ну не полгода, меньше, — ответил ей мужчина. — Хотя, конечно, затянуть процесс возможно, это да. Завещание, то, се… А время работает против нас.

— Сань, ты чего-то хотел? — Витод демонстративно повернулся ко мне, показывая клиентке, что разговор окончен.

— Не то чтобы… — ответил я — Там у тебя новые договора есть, нам бы их глянуть. Вдруг кто по нашему ведомству проходит?

— Не проблема. — Гусаров поправил галстук. — Сделаю.

— Он сделает! — взвинчено среагировала на его слова женщина. — Что вы в этом вашем банке вообще сделать можете?

— Вот ты дура! — вступил в беседу новый собеседник, обладающий довольно-таки писклявым голосом. — Дура! Они-то тут причем? Это ты обшарила все что можно в обеих квартирах, чуть ли не полы вскрыла, а на дачу съездить не догадалась. Ну ведь проще же простого додуматься, что ключ там!!!

Я с изумлением увидел забавно выглядящего толстяка. Галстук у него был сдвинут к правому уху, рубаха расстегнута так, что пупок просматривался, и весь он был какой-то взъерошенный.

А еще он мне был откуда-то знаком. Но вот откуда?

Тем временем беседа продолжалась, причем на слова толстяка никто даже внимания не обратил. Да это и не странно. Он ведь был призраком. Причем довольно свеженьким, я уже научился классифицировать эту публику.

Стоп! Вот откуда он мне знаком. Это же его тогда непонятная серая пакость за шею обнимала. Кстати, совсем забыл спросить у Хозяина кладбища, что это за сущность была, а ведь хотел.

Хотя теперь и так понятно, что она напрямую связана со скоропостижной кончиной этого гражданина. Но в среду все одно поинтересуюсь, что это такое. Интересно ведь. Может, это проклятие? Или просто нечто с той стороны, вроде вестника смерти?

Любопытно, а что было бы, захоти я этой серой гадости помешать? Хотя, с другой стороны, как? Сказать тогда вот этому пузану, что его вот-вот отправит в небытие некая субстанция, которую кроме меня никто не замечает?

— Ты меня видишь! — проорал вдруг призрак и ткнул в мою сторону пальцем. — Точно видишь!

После этих слов я развернулся на каблуках и прогулочным шагом отправился к выходу из операционного зала. Вот только общения с умершими мне на работе и не хватало.

— Стой! — раздалось мне вслед — Куда!

Куда, куда… Куда подальше. Лучше бы сидел у себя и в бумагах копался под ругань моих сокамерниц.

Или пошел в цоколь и пообедал. Чего меня в операционный понесло?

— Ты должен мне помочь! — уже на лестнице, ведущей вниз, к комнатушке с холодильником, догнал меня толстяк. — Ты обязан!

Я упорно делал вид, что не вижу и не слышу его.

— Стой, — призрак попробовал схватить меня за плечо, но безуспешно. — Ты не можешь вот так взять и сделать вид, что меня нет.

Почему не могу? Запросто могу. Более того — этим и занимаюсь.

Надо заметить, что толстяк оказался упорным. Он бубнил без остановки все время — когда я мыл руки, когда разогревал бутерброды в микроволновке, когда их ел. Он требовал и угрожал, стращал меня какими-то своими знакомыми в Центральном Банке и просто бандитами. Под конец он даже начал ссылаться на кого-то из правительства.

Но я знай молчал, жевал и копался в смартфоне, время от времени сбрасывая вызовы Маринки.

Наконец он притих, а после начал петь! Реально — петь. Если учесть то, что голос у него и при разговоре был малоприятным, то про вокальные экзерсисы говорить даже не приходится. Что там — в какой-то момент мои уши впервые в жизни зашевелились, стремясь закрыть слуховые отверстия, дабы спасти меня от этой пытки.

Ладно, не вышло по-хорошему. Будет по-плохому.

Я встал, приоткрыл дверь, убедился в том, что в цоколе никого нет, и негромко спросил у призрака:

— Кина насмотрелся?

— Ага! — радостно заорал тот и ткнул мне в грудь пальцем. Точнее — попытался ткнуть.