Книга Все в твоей голове - Сюзанна О'Салливан

Я пыталась объяснить Дэниэлю, что его страх перед болезнью может обернуться реальными проблемами. Мы долго спорили, и в итоге Дэниэль признался в своих переживаниях. Более того, родственники и друзья уже давно считают его чуть ли не сумасшедшим: последние полгода он верил, что головная боль вызвана серьезным заболеванием. Анализы ничего не показывали, но с каждым днем Дэниэль убеждался в своем мнении. Я предупредила, что он рискует попасть в ловушку и что этот порочный круг надо разрывать – и обратиться к психологу, тот с помощью когнитивно-поведенческой терапии научит его иначе воспринимать свои недомогания. Дэниэль согласился.

Вот как он изначально реагировал на любое недомогание: Дэниэль чувствует боль в пояснице и подозревает – точнее, убеждается, – что у него серьезное заболевание. Поискав информацию в Интернете, он приходит в ужас от возможных перспектив. Воочию представляет, как рак проникает в кости. Ищет на теле опухоль, ничего не находит и пугается еще сильнее – ведь, по его мнению, это значит, что раковые клетки распространились по всему организму и химиотерапия уже не поможет. Он спешит на прием к врачу, однако тот не торопится назначать обследование, рекомендуя отдохнуть. Вечером Дэниэль пропускает спортивную тренировку, опасаясь, что из-за физической нагрузки боль усилится. Ночью не смыкает глаз. Выждав положенные семьдесят два часа, отправляется на повторный прием к врачу. На этот раз тот соглашается выдать направление на рентген. По пути в больницу Дэниэль замечает, что боль добралась до области лопаток. Сделав снимок, он начинает выпытывать у рентгенолога, есть ли какие-то отклонения. Тот отказывается отвечать, рекомендуя обратиться за результатами к лечащему врачу. Выходя из кабинета, Дэниэль замечает, что рентгенолог слишком внимательно изучает экран – не иначе как рассматривает опухоль! Всю следующую неделю он то и дело названивает терапевту, чтобы узнать результаты. Безуспешно. Дэниэль начинает подозревать, что от него скрывают диагноз. Обычный рентгеновский снимок не могут делать целых семь дней. Он заводит дневник здоровья, и если сперва оценивает боль на три балла из десяти, то к концу недели – уже на шесть. Затем наконец встречается с врачом, и тот сообщает, что все нормально. «Это невозможно!» – возражает Дэниэль. Терапевт советует успокоиться и обо всем забыть. Дэниэль его не слушает: боль не прошла, диагноз ему не поставили, поэтому он решает обратиться к другому врачу.

Если бы Дэниэлю удалось иначе воспринимать свои симптомы, картина выглядела бы следующим образом: вот он чувствует боль в пояснице. Сперва испытывает тревогу, затем напоминает себе, что это обычное явление и вряд ли за ним стоит нечто серьезное. Боль не проходит, но и не усиливается, поэтому Дэниэль не меняет распорядок дня, не ищет информацию в Интернете и не жалуется коллегам. Изредка он начинает паниковать, но сразу пытается занять голову более позитивными мыслями. Всякий раз, когда ему хочется позвонить врачу, он по совету психотерапевта щелкает резинкой на запястье – это напоминает, что большинство симптомов проходят сами собой. Погрузившись в работу, он вскоре забывает о боли, однако ближе к вечеру боль возвращается. Получасовая медитация (еще одна рекомендация психотерапевта) позволяет опять от нее избавиться, и Дэниэль идет на спортивную тренировку. Спустя неделю все той же рутинной жизни спина перестает болеть; Дэниэль даже не замечает, в какой момент это произошло. Он так и не узнает, что именно вызвало боль. И неважно.

Конечно, в реальности все оказалось не так просто. Дэниэль слишком давно погряз в тревогах о своем здоровье. Не прошло и суток после нашего с ним разговора, как он позвонил снова и попросил перед визитом к психотерапевту назначить еще одно сканирование мозга. Я понимала, что спровоцировало его просьбу. Сидя в моем кабинете при свете дня, Дэниэль верил, что с ним все порядке. Однако ночью, в темноте, его страхи вернулись, и справиться с ними он не сумел.

8. Камилла

Это был прекрасный пример незаметного чередования обоих состояний.

Зигмунд Фрейд. «Исследования истерии» (1895).

Камиллу я впервые увидела, когда она была подключена к аппаратуре для ЭЭГ-мониторинга. В окружении врачей и медсестер и без того миниатюрная женщина выглядела совсем крохотной. Мы толпились в палате, держа в руках планшеты для записей; она в больничной рубашке полулежала на кровати. И все же Камилла держалась с редким достоинством. Позднее я не раз думала: уж не эта ли выдержка спровоцировала ее болезнь?

Камилла росла в обеспеченной семье. Отец – банкир, мать отказалась от карьеры стюардессы ради дочери. У Камиллы было счастливое детство; родители позволяли ей чувствовать себя независимой и в то же время всегда держались рядом, готовые при случае поддержать.

В восемнадцать она поступила на юридический факультет; во время собеседования сказала комиссии, что хочет помогать людям в тяжелой ситуации.

– Наверное, тогда я соврала, – призналась Камилла. – Я росла в «тепличных» условиях и совсем ничего не знала о жизни. Поэтому произнесла то, что они хотели услышать.

Ее слова стали пророческими; Камилле пришлось лично убедиться, какой несправедливой бывает жизнь…

Она с детства интересовалась политикой и экономикой, сперва воспринимая мировые новости довольно абстрактно, но в университете окружающий мир вдруг обрел осязаемость.

– Хотелось бы вернуться в те дни, – говорила она. – Тогда все казалось возможным, я думала, что сумею решить любую проблему. Реальная жизнь быстро заставляет снять розовые очки.

После университета Камилла сомневалась, продолжить ли ей карьеру юриста или лучше последовать по стопам отца. В конце концов она все-таки устроилась в лондонскую юридическую фирму.

– Если честно, работа мне не очень нравилась. Но я решила попробовать.

Следующие несколько лет Камилла шла по жизни намеченным курсом. Она много работала, коллеги ее уважали. После университета у нее начался роман со старым другом. Спустя три года они с Хью поженились.

– Нам было по двадцать семь – как и моим родителям на момент свадьбы.

Они переехали из маленькой квартиры в центре Лондона в загородный дом, больше подходящий для семьи. У Камиллы и Хью родилось двое детей, и, поддавшись импульсивному решению, на какое-то время она забросила карьеру.

– Я не пыталась стать домохозяйкой. Просто хотела, чтобы у девочек было такое же беспечное детство, как и у меня: блинчики на завтрак, бассейн во дворе…

Когда дети пошли в школу, Камилла решила вернуться на прежнюю работу. Судьба распорядилась иначе.

– У меня совершенно не лежало к этому сердце. Как только представляла, что я отстаиваю в суде права очередного клиента, сразу становилось тошно. Я поняла, что работа юриста совершенно не для меня.

Хью был совладельцем крупной компании, поэтому в деньгах они не нуждались. Камилла на волонтерских началах устроилась бесплатным юридическим консультантом при городской больнице – и наконец-то нашла себя. Теперь она занималась по-настоящему полезным делом, особенно когда заходила речь о случаях, связанных с домашним насилием, пренебрежением родительскими обязанностями и жестоким обращением с детьми. Она помогала людям пережить самые мучительные моменты их жизни. Проработав один год волонтером, Камилла решила пройти переподготовку в области семейного права. Собственный материнский опыт и прекрасные навыки ведения переговоров позволили ей быстро подняться по карьерной лестнице. Вскоре она работала едва ли не больше, чем до рождения детей. Часто приходилось ездить в командировки по всей стране, и Камилла чувствовала вину перед мужем и детьми, однако Хью в итоге убедил ее, что профессиональная самореализация столь же важна, как и семья. К тому времени младшей дочери исполнилось девять лет, страшней – одиннадцать, Хью имел возможность работать из дома, кроме того, им помогали многочисленные родственники.